Лида продолжала бубнить, но я перестал ее слушать, она завершила повествование о Кате и Ирине и сейчас самозабвенно рассказывала о том, какие великолепные вещи можно купить в магазине.
Я молча смотрел на медсестру, навесив на лицо дежурную улыбочку. В голове бродили тяжелые мысли. Похоже, Семен Юрьевич не сказал нам ни слова правды. Соврал, что Катя лечится в Германии, а жена ухаживает за больной, ну не глупо ли? Ведь Наташа уже давно в могиле! Зачем он делает вид, что его супруга жива? Нет ответа на этот вопрос.
Глава 28
Нора трижды гоняла запись на диктофоне, прежде чем удовлетворенно сказала:
— Теперь многое проясняется!
— Да? — обрадовался я. — И что именно?
— Потом, — отмахнулась Нора, — значит, так! Насколько я понимаю, тебе завтра на работу в «Голубое солнце» не надо?
— А что, мне придется туда еще ездить? — испугался я.
Нора кивнула:
— Конечно. Там все собаки зарыты. Надо потолковать с Катей и еще кое-что сделать… Ладно, сейчас план работы на сегодня. Сначала ты идешь к Лизе Федькиной, благо она рядом живет, и попробуешь вытянуть из нее все о Кате и Ире. Кстати, что сказала Лида об Ире, помнишь?
— Ну, — начал я перечислять, — она очень добрая, нежно любила Катю, жалела ее…
— И как это вяжется с тем, что Ирина бросила родную мать в беспомощном состоянии?
— Иногда дети бывают немотивированно жестоки с родителями, — высказал я свою точку зрения, — отца или мать ненавидят, а к другим родственникам относятся нормально!
— Не знаю, не знаю, — протянула Нора, — мне кажется… Ладно. Сначала Лиза, затем поедешь к этой Фире Базилевич, надеюсь, ты догадался переписать ее телефон?
Я кивнул.
— Иногда ты демонстрируешь трезвый ум, — одобрила меня Нора, — начинай!
— Хотелось бы поспать часочек, — робко намекнул я.
— Ты в больнице всю ночь провел на ногах? — прищурилась Нора. — Так и не прилег?
— Покемарил на диване немного, одетый, и сейчас чувствую себя разбитым, — воззвал я к жалости хозяйки.
Но Нора иногда демонстрирует потрясающее бездушие.
— Ничего, — заявила она, — чем меньше спишь, тем дольше живешь! Давай, Ваняша, топай к Лизе, вряд ли она, учитывая то, что ее лишь недавно выписали из больницы, куда-нибудь ушла.
Делать нечего, пришлось мне ехать в Калистратовский проезд. Поднявшись на третий этаж, я ткнулся носом в ободранную дверь, тщетно поискал звонок и принялся колотить ногой в филенку.
— Ща, бегу прямо, — донесся крайне недовольный скрипучий голос, — чего трамтарарам подняли! Ну народ, ваще!
Загремел замок, залязгала цепочка, и передо мной возник мужик, одетый в черную от грязи майку и тренировочные штаны, вытянутые на коленях. Увидав меня, он обозлился и довольно грубо спросил:
— И чего тебе надо?
— Федькины здесь живут? — осведомился я. — Лиза и ее бабушка?
Мужик почесал загривок, потом повернулся и заорал:
— Маня, поди сюда!
В раскрытую дверь тянуло горелым тестом. Я увидел, как откуда-то сбоку вышла дородная баба в халате, поверх которого был завязан цветастый фартук. Вытирая ладони о полотенце, она приблизилась к мужику и укоризненно спросила:
— Чего орешь?
Тот ткнул в меня пальцем: