Он закончил:
— Понимаете, он не знай, сделаете ли вы это, и я дольжен позвонить ему в шас дня, потому что если он…
— Но я согласна, — сказала Лиля. — Да, я так и сделаю! Но вы уверены, что мне не надо будет давать показания? Вы уверены?
— Полностью.
— Тогда не могли бы мы сделать это сегодня, а не завтра?
— Нет, — улыбнулся Дюмэн. — Нам надо время до завтрашнего утра, чтобы собрать залог для Ноультон.
Догерти сейшас пошель к нему. Это будет сделано завтра днем — запомните. Я дольжен пойти к Сигаль за порушительством.
Он ушел, а Лиля сидела с румянцем на лице и сомнением в глазах, но ее губы были полураскрыты в трепещущей тоскующей улыбке.
Однако план адвоката Сигала, так тонко продуманный и казавшийся таким действенным, едва не рухнул из-за разногласий в рядах Странных Рыцарей.
Некоторое время в курсе дела были только Дюмэн и Догерти, и они не хотели разглашать тайну. Бут и Дженнингс угрожали полушутя, что пойдут к прокурору и расскажут ему все, что знают, а Дрискол отпустил много едких замечаний по поводу источника используемых ими денег. Но коротышка-француз и бывший боксер оставались непоколебимыми.
— Это секрет мисс Уильямс, — говорили они, — и рассказать об этом было бы нечестно по отношению к ней. Дело в том, что она сама просила нас ничего не говорить.
Последние его слова не вполне соответствовали действительности, но Догерти знал, что Странные Рыцари не станут расспрашивать Лилю.
— Сейчас для нас самое лучшее, как я думаю, просто сидеть держа руки в карманах, — горько заметил Дрискол. Это было на следующий день после того, как был осуществлен их план. — Вы вытаскиваете Ноултона под залог и в течение дня не показываетесь в вестибюле, а когда возвращаетесь, ждете, что мы похлопаем вас по спине и скажем, какие вы молодцы. Дело простое.
— Боб, не лезь в бутылку. Слушание дела назначено на послезавтра, вы что, не можете немного подождать? Кроме того, для вас, ребята, тоже дело найдется.
Вам надо будет каждое утро провожать ее на работу и с работы, а это, поверьте, тоже непросто. И еще. Если Ноултона выпустят — и он выйдет, — мы собираемся устроить для него и Лили небольшой ужин в пятницу у Дюмэна. Слушание дела не будет продолжаться больше одного дня. Подготовка этого ужина возлагается на тебя, Бута и Дженнингса. Когда придет Дюмэн, он оставит вам ключи от своей квартиры и сколько надо денег. Тратьте сколько хотите.
— А на сколько человек будет ужин?
— На семерых. Нас пятеро и их двое.
Дрискол пробурчал в ответ что-то невразумительное и отправился посоветоваться с Бутом и Дженнингсом.
Вечером во вторник, накануне слушания дела, мисс Уильямс шла домой в сопровождении самого Догерти.
Она была подавлена и сильно нервничала, и его попытки как-то ее приободрить ни к чему не приводили.
Они поужинали в ресторанчике на авеню Колумбус и оттуда отправились на Сто четвертую улицу.
— Выше нос, — сказал Догерти, когда они остановились у дверей ее дома. — Завтра в это время начнется твой медовый месяц. Как тебе эта идея?
— Как ты думаешь, что он сейчас делает? — немного не к месту спросила Лиля. Она научилась говорить с ним как со своим приятелем.