А вот и самозванец – забинтованный по самое не балуйся, человек моей комплекции, но в комсоставской форме с майорскими знаками различия и в моей кожанке, шёл, ковыляя, к НКВД. А меня, после поджога, как одели в безликую форму без знаков различия, так и отвоевал сегодня. Авось проблем не возникло. Все и так слушались.

– А вот и гости, – прошептал Громозека, – долгожданные!

Ух ты, надо же! И где же наш Чекист? Прозевает так главное задание. Я достал из кармана гранату Ф-1, сжал в кулаке.

Самозванец подошёл к старшему «чекисту», вскинул руку к танкошлему, назвался ещё раз. Гость тоже представился:

– Лейтенант госбезопасности Савельев. Вам придётся проследовать с нами!

– Чё это вдруг? – удивился самозванец. Ого, он даже словечки мои использует! Полная аутентичность!

– Приказ! – ответил Савельев, протягивая бумагу.

А вот и Чекист нарисовался – прогуливался мимо. Типа прогуливался.

Самозванец взял бумагу, долго смотрел в неё забинтованным стрептоцидно-грязным лицом.

– Слышь, боец, сюда ходи! В темпе вальса, я сказал! Ты чё как на пляже? Ты в армии или как? Почему такой вид?

Это самозванец нашего Чекиста распекает. И словесные обороты настолько знакомые, что Громозека хмыкнул.

– Ну-ка, читай! – самозванец сунул под нос Чекисту бумагу.

Гости занервничали. А вокруг стали собираться бойцы полка, якобы привлечённые шумом.

– Слышь, Пенёк, а ведь главный не Савельев, – пихнул я Громозеку, прошептал.

– Да?

– Смотри на того лысого бычару. Видишь? Он главный.

Словно услышав нас, лысая башка здоровяка повернулась на нас.

– Фас!!! – заорал я.

Громозека стартанул, как болид F1, на этого лысого, а тот стал поднимать на нас ППД. А я уже в ярости! Метаю в него гранату, да так удачно! Точно в лоб угодил. А потом и Громозека подоспел, сбил его с ног, добавил в нос своим медным лбом.

Что там было дальше, не видел. Тем же приёмом, каким Громозека сбил лысого, меня снесла с ног наша докторша.

– Тихо, товарищ майор, а то зацепят! – выдохнула она мне в лицо.

– Девочка моя, а ты не с ними? – спросил я её.

– Нет, Виктор Иванович, я с вами. Ваша жизнь – моя работа.

– И кто же твой начальник?

– Вы. И Меркулов. И Сталин.

– Ну-ну, – ответил я ей.

– Эй, голубки! – донёсся до нас голос Чекиста. – Вставайте, ехать пора! Ну, ни стыда у людей, ни совести!

Голос был довольный и весёлый, значит, всё прошло гладко.

– Ща я кому-то зубы-то посчитаю! – выкрикнул я. – Гэбня кровавая! Пятьсот мильонов!

Встал, подал руку доктору, поднял, обнял, крепко прижав к себе.

– Собой закрывала? – спросил я её.

– Руки, товарищ майор! Вы ещё за прилюдное оскорбление не извинились.

– Ща! Ага! Шнурки поглажу, тогда сразу! Обиделась? Да на здоровье! На обиженных воду возят! Тьфу!

Я отпустил её, сплюнул, пошёл. Подошёл к бэтээру, погладил броню капота.

– Это я забираю. Будет моей лебединой колесницей.

– Тогда уж лодкой Харона, – кивнул Чекист.

Блин, уел меня. Я не знаю, что это значит. Увидев моё затруднение, докторша пояснила:

– На ней души умерших перевозят в царство мертвых.

– А, нехай так и будет! – махнул я рукой.

Повернулся к Чекисту:

– А давай их по-быстренькому допросим? Что-то давно я не едал человеческого мяса!