Что бы ни случилось, хорошо, что они больше не бегут. Он стал рядом с Чарли, ее волосы сверкали в солнечном свете.

— Ой, папочка, — простонала она. — Я едва стою.

Он рукой обнял ее за плечи, сильно прижав к себе.

Первая машина остановилась перед двориком, из нее вышли двое.

— Нужно вывести его с крыльца, — сказал Энди. Он опустил Чарли на траву за палисадником. Одна сторона дома уже горела, языки пламени медленно двигались к крыльцу, подобно большим светлякам.

— Проваливайте, — сказала Норма резко. — Не трогайте его.

— Дом горит, — сказал Энди — Я помогу.

— Проваливайте! Вы и так достаточно натворили!

— Перестань, Норма! — Ирв взглянул на нее. — Он ни в чем не виноват. Заткнись.

Она взглянула на него, словно собиралась еще что-то сказать, но поджала губы.

— Помогите встать, — сказал Ирв. — Ноги как ватные. Вроде я обмочился. Неудивительно. Один из этих сукиных сынов подстрелил меня. Не знаю, какой. Дайте руку, Фрэнк.

— Я — Энди, — сказал тот, обхватив Ирва рукой. Ирв медленно поднялся. — Я не сержусь на вашу хозяйку. Лучше бы вы проехали мимо нас сегодня утром.

— Если бы пришлось решать снова, я поступил бы так же, — сказал Ирв. — Эти паразиты с оружием заявились на мою землю. Паразиты, сукины дети, штатные правительственные сутенеры и… оооуу — оох, Боже!

— Ирв?! — закричала Норма.

— Молчи, женщина. Это я ударился. Давайте, Фрэнк, Энди или как там вас зовут. Становится жарко.

И действительно, жар усиливался. Едва Энди стащил Ирва по ступенькам во дворик, как порыв ветра метнул сноп искр на крыльцо. Чурбан для рубки превратился в обгорелый пень. От цыплят, подожженных Чарли, ничего не осталось, кроме обугленных костей и странного плотного пепла, перьев, что ли? Они не поджарились, их кремировали.

— Посадите меня у амбара, — задыхаясь, произнес Ирв, — Хочу поговорить с вами.

— Вам нужен врач, — сказал Энди.

— Найдется врач. Что с девочкой?

‘ — В обмороке. — Он посадил Ирва на землю, прислонив его к амбарной двери. Ирв поднял глаза. Лицо его чуть ожило, губы постепенно розовели. Он вспотел. Позади полыхал большой белый фермерский дом, стоявший на Бейлингсроуд с 1868 года.

— Негоже, чтобы человеческое существо могло делать подобные вещи, — сказал Ирв.

— Похоже, что так, — сказал Энди и перевел взгляд с Ирва на окаменевшее, неумолимое лицо Нормы Мэндерс. — Но ведь и негоже человеческим существам страдать церебральным параличом, дистрофией мускулов, лейкемией. А дети этим болеют.

— Она ничего не сказала, — кивнул Ирв на Норму. — Порядок.

Не отрывая взгляда от Нормы, Энди сказал:

— Чарли не более чудовище, чем ребенок с аппаратом искусственного дыхания или из интерната для отсталых детей.

— Извините мою резкость, — ответила Норма и отвела взгляд от Энди, — Мы вместе с ней кормили цыплят во дворе. Я видела, как она гладит корову. Но, мистер, мой дом горит, и люди мертвы.

— Мне очень жаль…

— Дом застрахован, Норма, — сказал Ирв, взяв ее за руку здоровой рукой.

— Но это не вернет посуду моей мамы, которая досталась ей еще от бабушки, — сказала Норма. — И мой секретер, картины — мы купили их в прошлом году в июле на художественной выставке в Скенектеди. — Слеза выкатилась из одного глаза — она смахнула ее рукавом. — А все, все письма, которые ты писал мне из армии…