– Я не осмеливался рассказать. Об этом никто не знает, Аурен. Никто, кроме тебя, не знал, что я устроил. И следующую часть мне придется разыграть так же осторожно. Так же скрупулезно. Но мне нужно твое прощение, Драгоценная. Мне нужно твое понимание.

А смогу ли я понять его?

Я точно знаю, что стало легче. Сковывавшее меня эти дни напряжение ослабило хватку. Мидас не позволил бы Фульку завладеть мной. У него был план.

Это было бездушно и беспечно, но разумно. Вот такой Мидас, таким он всегда был. Этому блестящему уму стратега порой недостает эмоций. Он может плести интриги и мастерски все спланировать, но часто забывает о человеческой натуре.

– Я так на тебя злилась.

Мидас хихикает, этот звук немного снимает напряжение, возвращая нас на шаг назад к тому, кем мы были, кем мы должны быть.

– Я знаю. Думал, ты притворяешься. Решил, что ты достаточно мне доверяешь и просто прекрасно разыгрываешь спектакль. Но тогда, в бальном зале, ты была в ярости.

Щеки опаляет жаром.

– Да, прости, что на глазах у всех выказала тебе неповиновение.

Он ласково улыбается:

– Все хорошо.

Мидас встает и, взяв с крючка сухое полотенце, протягивает его мне. Я встаю по безмолвному указанию и выхожу из ванны, разрешив ему завернуть меня в полотенце.

Как только я вытираюсь и переодеваюсь в ночную рубашку, Мидас отводит меня обратно в спальню. Мои влажные ленты развеваются за спиной вместе с волосами, голова покоится на его груди, пока он гладит меня по спине.

Вот. Вот что мы пропустили. Сколько прошло ночей с тех пор, как он так меня обнимал?

Месяцы. Точно не могу сказать сколько.

– Раньше ты обнимал меня каждую ночь, – тихо говорю я, прижимаясь к его загорелой коже, его грудь выглядывает из расстегнутого ворота туники. Его ноги скрещены в лодыжках, мы оба лежим поверх одеяла, не нуждаясь ни в каком другом тепле, кроме друг друга.

Мидас улыбается.

– Да. Наверное, не самый благородный поступок для новобрачного.

Наверное, нет, но я все равно жаждала его увидеть.

– Если царица и ревновала, то показывала это странным образом, – говорю я, вспомнив первый год. – На день рождения она преподнесла тебе трех наложниц.

Я вспоминаю свое удивление. Удивление и ревность. Его же супруга ждала, что он будет заниматься сексом с другими женщинами. Даже потворствовала в этом. Просто не со мной.

Когда он впервые переспал с одной из них, это меня уничтожило. Сейчас я научилась с этим мириться. Еще больно, но я понимаю. Он царь. На что я в самом деле надеялась?

Словно почувствовав ход моих мыслей, Мидас притягивает меня к себе, и я оказываюсь лежащей на нем, наши лица напротив друг друга.

– Когда я здесь, есть только я и ты, – напоминает он. – Вне этой клетки ничего больше нет.

Я неспешно киваю:

– Знаю.

Карие глаза смотрят на отметину у меня на шее, а потом он обхватывает талию руками.

– Ты моя. – Это я тоже знаю.

Он обводит взглядом мое тело, крепче держа меня руками. Между нами распаляется страсть, и у меня перехватывает дыхание. Так долго. Это было так давно.

Я ждала, чтобы снова увидеть этот взгляд. Чтобы у него появилось время подарить мне не только мимолетную ласку, рассеянную улыбку. Чтобы он был не царем, который должен вести себя как царь, а просто Мидасом.