– Постараюсь, – вздохнула я, с тоской представляя себе, как поползу к нему на этаж после семи операций подряд. С другой стороны, дома меня ожидала не самая лучшая обстановка, и я, чисто из эгоистических соображений, предпочитала провести некоторое время в обществе Шилова, чем сразу же после тяжелого трудового дня окунаться в похоронные проблемы.

Закончили мы позже, чем ожидалось. Мне еще пришлось задержаться в ординаторской, чтобы заполнить журнал за себя и болеющую коллегу, поэтому, когда Охлопкова неожиданно заглянула в кабинет, там находилась только одна я.

– Идите домой, Агния Кирилловна, – сказала заведующая, озабоченно глядя на меня. – Вы плохо выглядите.

– Уже заканчиваю, – вздохнула я, указывая на журнал.

– Я разрешаю вам сделать это завтра. Кстати, вы так и не выяснили, кто прислал сообщение от моего имени?

Я отрицательно помотала головой.

– Ну, ладно, давайте-ка домой!

Разумеется, я не собиралась ей рассказывать, что до того, как отправиться домой, еще собираюсь встречаться с Шиловым.

Он уже ждал меня в своем кабинете.

– Садись, – сказал он. – Ты, кажется права в отношении фирмы «Новая жизнь».

– Что с ней не так?

– Ничего особенного я не обнаружил. Совсем наоборот, они неплохие посредники, и проблем с их протезами, кажется, до сих пор не возникало – у тех, кто действительно с ними сотрудничает. Судя по документам, наша больница и в самом деле не работает с этой фирмой, так что, похоже, генеральный тебе не соврал. Дело не в этом.

– Тогда в чем же? – удивилась я.

– В том, что я поднял документы за прошедшие три года, когда меня еще и в проекте не было в этой больнице. Здесь действительно ни разу не ставили «СПАН»! Ставили «Зиммер», «CL UNIVERSAL» Мура и Томпсона, из наших – «ИМПЛАНТ» и «Эндосервис». И только «СПАН» не использовался ни разу, а ты сказала, что секретарша в фирме проинформировала тебя о том, что нам их поставили много. Куда они, спрашивается, делись? Кроме того, я звякнул в «Новую жизнь». – Шилов не дал мне прервать его. – Дважды, но в разное время.

– И что?

– А то, что оба раза я разговаривал с девушкой, а не с мужчиной. Похоже, к твоему приходу и в самом деле готовились! Кроме того, удивителен еще такой момент: зачем генеральному директору разговаривать с обычной клиенткой? В фирме, судя по компьютерному сайту, который я, надо сказать, досконально изучил, около десятка служащих, так почему же не нашлось какого-нибудь сотрудника рангом пониже, чтобы пообщаться с тобой?

Тут я решила, что пора рассказать Олегу о том, что я успела выяснить у Юли. Затем добавила, что встречалась с главным ортопедом города, и вкратце передала Шилову суть нашей беседы.

– Да, – кивнул он, – Зубов тебе все правильно сказал. Многие фирмы-посредники борются за госзаказы. Получение госзаказа – гарантированное поступление денег на счета фирмы по меньшей мере в течение одного года, а если повезет, то и нескольких лет. Выиграть тендер на поставку дорогостоящих эндопротезов в государственные и муниципальные клиники – огромная удача. Не секрет, что чиновники частенько лоббируют интересы какой-либо компании и таким образом выигрывается тендер. Для широкого использования порой поступают не лучшие протезы, а те, которые продвигает та или иная фирма-посредник. То же самое, между прочим, происходит и с лекарственными препаратами, и с медицинским оборудованием. Так вот, если, скажем, фирма тендер не выигрывает и не получает госзаказ, ей приходится довольствоваться частными заказами, что, разумеется, в разы уменьшает прибыль. А если протез еще и непроверенный… В общем, сама понимаешь! Если бы нашелся врач, который согласился (за определенную плату) использовать эндопротезы такой фирмы в большом количестве, убеждая клиентов в том, что только эта модель отвечает высшим показателям соотношения цена-качество, то это пошло бы на пользу и ему, и компании-посреднику.