– Ты действительно считаешь, что Роберт ничего плохого не делал?! – словно не веря своим ушам, пробормотал Олег.

– Я считаю, что Роберт так думает, – ответила я. – По крайней мере, может так думать. Он и в самом деле блестящий хирург-ортопед, и к нему прямо-таки ломятся пациенты. Признай, что не было ни единой жалобы за все это время, – ты ведь поднимал документы?

Шилов только кивнул головой.

– Если бы Роза Васильева не умерла от ТЭЛА, то никто не узнал бы о «маленьком» секрете Роберта!

Глядя в ошарашенное лицо Шилова, я добавила:

– Не я придумала эту схему, Олег. Я даже не уверена в своей правоте. Но только так можно сложить все факты в единую стройную цепочку, тебе не кажется? Даже объясняется нежелание генерального директора «Новой жизни» признаться в том, что он имеет дело с Робертом, – он просто не хочет подставлять человека, который обеспечивает ему хороший уровень продаж! А если еще вспомнить слова Зубова о том, что у Демченкова какой-то родственник возглавляет предприятие по производству этого самого «СПАНа»…

– Ты права в том, – глухо произнес Олег, – что пока жалоб от пациентов не поступало. Тем не менее срок службы отечественных протезов даже не приблизился к сроку службы большинства зарубежных, не говоря уже о «Зиммере». Через пять-семь лет могут начаться проблемы, и тогда протез придется менять…

– Совершенно верно, – согласилась я. – Но разве пациент обратится к другому врачу, если Роберт в свое время прекрасно провел операцию? Да, пациент рассчитывал не на семь, а, скажем, на пятнадцать-двадцать лет безупречной работы протеза, но Роберт, когда хочет, может объяснить и оправдать все, что угодно! Больной каждые полгода ложится в нашу больницу, видит Роберта, верит ему, так почему же он должен подвергать сомнению его слова? Шансов, что другой врач узнает о несоответствии записей в бумагах пациента реально установленному типу протеза, ничтожно мало!

– Это точно, – кивнул Олег, уже немного пришедший в себя после моего заявления. – Даже в случае, если с протезом происходит неприятность и он ломается, а пациент попадает в больницу по «Скорой», ни один хирург не возьмется за повторную операцию, зная, что первая была сделана в другой больнице. Как правило, больному окажут первую помощь, но даже извлекать эндопротез не станут, а направят его к тому врачу, который его устанавливал, – просто во избежание недоразумений и неприятностей, ведь никто не хочет брать на себя ответственность, если что-то вдруг пойдет не так!

– Вот видишь! – воскликнула я. – Теперь понимаешь, насколько безопасна была эта схема, пока не умерла Васильева? Роберт отправлял Гошу за протезами, а сам предпочитал не светиться: это очень удобно, ведь никто, кроме директора «Новой жизни», его закадычного приятеля, никогда не видел Роберта! Нежелание Роберта отпускать Гошу в самостоятельное плавание вполне понятно: он считал, что хорошо делится с ним, а брать в долю кого-то еще страшно – вдруг он окажется не таким покладистым, как Гоша? Хотя, думаю, Роберт уже подыскал замену – так, на всякий случай…