— Давай! Только быстрее!
Данила достал из-за пазухи ключ, вставил в скважину — и о чудо, замок открылся.
— Прошу, — дядька широко распахнул дверь.
Первым в комнату вошел генерал, за ним остальные. Кровать была разобрана, но пуста. Как и вся комната.
— Уехать твой пан, — грустно произнес Веригин.
Кшиштоф заглянул в несессер и чемодан хозяина.
— Не можливо уехать. Все вещи покой.
— А деньги? — спросил Веригин.
Все-таки крупную сумму вчера Шулявский выиграл.
— Деньги всегда пан при собе, — сказал Кшиштоф. — И ценны.
— Значит, вещи новые купит. Удрал твой пан, — вздохнул Веригин. И что в нем княгиня нашла? Без слез не взглянешь!
Кшиштоф все мотал головой:
— Не можливе! Не можливе!
— «О женщины, вам имя вероломство», — продекламировал Веригин и пояснил Роосу: — Это ваш Шекспир написал.
— Шекспир не наш, он англичанин, — возразил американец.
— Пойдем отсюда! Закрывай дверь, Данила!
Глава двенадцатая
Отец Алексей служил литию, и доступа в спальню не было.
— Еще молимся о упокоении души усопшаго раба Божия Василия, и о еже проститися ему всякому прегрешению, вольному же и невольному. Господи, помилуй! — Последнюю фразу батюшка повторил зычным баритоном троекратно.
Киросиров молился о своем:
— Господи, пусть доктор вспомнит о неотложных делах и уберется восвояси!
Со стороны гардеробной слуги попытались занести в спальню тело Насти. Отец Алексей, размахивая кадилом, ринулся к ним.
— Негоже тело убийцы класть рядом с останками жертвы! — возмущенно изрек батюшка. — Негоже над самоубийцей святые молитвы произносить. Вон отсюда!
Слуги замерли, не зная, что делать. В узком проходе с телом им было не развернуться.
— С чего вы, батюшка, решили, что именно Анастасия убийца? — Бесцеремонно отодвинув Киросирова, Тоннер вошел в спальню. — И насчет самоубийства поясните — записку нашли, что ли?
— Какой я тебе батюшка, сын диавола и геенны?! — вознегодовал отец Алексей. Кадило полетело в Тоннера, тот еле увернулся. — Прочь, мощепотрошитель!
Тоннер не удивился. Церковь вскрытия тел не одобряла. Странно! Бессмертная душа от исследований не страдает. Запрета в Писании нет, ведь в библейские времена не было патологоанатомов. Парадокс! Пользовал доктор больного, тот помер, а правильно лечили или нет — проверить невозможно!
Илья Андреевич старался сохранять спокойствие.
— По роду деятельности я видел много самоубийц. И все они оставляли предсмертные записки: так, мол, и так, прошу никого не винить, свел счеты с жизнью потому-то. Мы комнату осмотреть не успели, может, вы что-то похожее нашли?
Хорошо, что Угаров обстановку зарисовал. Маленький столик, стоявший у окна, священник приспособил для своих нужд, переставив все, что там стояло.
— Ничего не нашел. Про то, что девка руки на себя наложила, люди сказывали.
— Они много чего сказывают, да не все правда! — в тон священнику ответил Илья Андреевич и быстро скомандовал слугам: — Заносите тело.
Отец Алексей попытался снова замахнуться на них своим «оружием», но Тоннер крепко схватил его за руку. Настю уложили подле князя. Обоих накрыли простынями.
— Над самоубийцей служить не буду! — оскорбленно заявил поп.