— Следи за своим вонючим языком, хафу! Ты должен у брата в ногах валяться за то, что он убедил меня поставить тебя на ноги, а не бросил подыхать, как бездомного пса. — голос сестры Акихико холодеет, но мне насрать, меня несет.

— Ой, а ты вообще завались, курица озабоченная! — это я зря, кулак Миямото смачно впечатывается в скулу. Во рту распространяется металлический привкус. Видать щеку посекло зубами. Но боли не чувствую — странно.

— Полегчало? — к моему удивлению за первым ударом не следуют другие.

— Немного. — из меня словно вынимают стержень и я погружаюсь в несвойственную мне апатию. — Мы по уши в дерьме, да?

— Мы из него и не вылезали, просто погрузились немного глубже.

— На дно.

— На дно. — соглашается со мной на удивление спокойный Акихико, в то время как его сестра просто пышет злобой в мою сторону, словно огнедышащий дракон. — Осталось только определиться, выгребать будем вместе или поодиночке?

Дает он мне выбор, точнее иллюзию онного. Я не обманываюсь на его счет, стоит мне выбрать второй вариант и из этого особняка живым уже не выберусь. Меня больше интересует другой вопрос: а почему, собственно, я еще жив? Самым логичным поведением со стороны отпрысков Миямото должно было стать мое убийство. Именно я — та ниточка, что может привести ищеек Шинсенгуми к порогу Акихико. По уму, ему следовало давно прикончить меня и спрятать концы в воду. Но он этого не делает, значит я ему зачем-то нужен. Версию с привязанностью отметаю сразу. Потомок легендарной фамилии и безродный хафу друзья? — не, не верю, не в сказке живем. Остается лишь деловой интерес — думай Антон, думай, зачем ты мог понадобиться этому мальчишки из знатного рода, ответ должен лежать на поверхности…

— Что надумал? — возвращает меня в реальность Акихико.

— Вместе. — бросаюсь в омут с головой — хуже уже не будет, наверное…

— Тогда рассказывай. — хмурит брови потомок кэнсэя.

— Что?

— ВСЕ!

— Мне бы отлить для начала…

После того, как с меня снимают сковывающие движения тряпки, Акико приносит медицинскую утку и с гордо поднятой головой удаляется из комнаты, оставляя нас с Акихико наедине. За рассказ я принимаюсь не сразу, во мне порядком накопилось. Да и рассмотреть поближе раны не помешает. Акико не солгала, она и вправду подлатала меня на совесть: плечевая кость на месте, царапины обработаны, более глубокие раны зашиты. Во время телодвижений чувствую, как швы натягиваются, вызывая небольшой дискомфорт — могло быть и хуже. Ощущаю себя на удивление сносно и, что подозрительно, никаких болевых ощущений. Отлив и налюбовавшись работой профессионала, наконец приступаю к исповеди. При этом следую простой, но действенной стратегии, а именно юлю и недоговариваю.

Формально я рассказываю Акихико всю правду: впервые смог использовать Ки после того, как покинул пределы клиники, куда попал из-за нападения банды босодзоку. Про Ки ничего до этого не знал. В кофейне была самозащита и вообще Акихико сам дурак — первый начал. Почему раньше не рассказал — испугался.

Чтобы как-то перевести импровизированный допрос с моей личности на более безопасные темы пришлось даже поведать потомку кэнсэя о моей аномалии с чакрами и улучшении техники Дзики Аму. Эти сведения крайне заинтересовали Акихико и сместили вектор его внимания с истории моей жизни на более безопасные темы. Поэтому, мне все же удалось сохранить тайну собственной личности, а это уже немало в текущих условиях.