Я быстро ныряю под одеяло, потому что его дикий взгляд не сулит ничего хорошего. Отползаю к стене, когда он делает шаг вперед, врезаюсь в нее обнаженной спиной и морщусь. Доски неприятно шкрябают по открытому участку.

— Доброе, мать твою, утро, — выплевывает грубым тоном, хмыкает плотоядно, явно заметив мой взгляд загнанного в капкан зайца.

— Не подходи.

— А что, боишься?

— Да, — честно выдыхаю, параметры его тела как-то снова начинают давить.

— Правильно делаешь, котенок. У меня спина в лоскуты, а у тебя задница не настолько красная, как мне хотелось бы.

Он сдергивает с крючка какой-то старый ремень с впечатляющего размера бляхой. Складывает его пополам.

— Нет… — хнычу жалостливо, забиваюсь в угол, в красках представив будущую экзекуцию.

— Твое мнение не учитывается.

Ринат ставит одно колено на диван, тянется ко мне, силой выдернув одеяло из моих рук.

Один раз меня так уже наказывали. Отец отхлестал ремнем за то, что я не доглядела за младшим братом на улице. Он разбил себе губу, упав с качели, а папе как-то удалось выяснить, что я в этот момент отошла поговорить с одноклассницей, которая проходила мимо. Больше он так никогда не делал, потому что ему влетело от мамы, но это чувство полной беспомощности жило со мной очень долго.

А хлесткие удары я помню до сих пор.

— Ина?

Закрываюсь руками, прижимаю голову к подобранным к груди коленям. Мне очень страшно сейчас.

— Девочка, ты чего так испугалась? — звучит как-то обманчиво ласково.

Такая смена настроения Рината пугает еще больше. Я не хочу открывать глаза, не хочу поддаваться на его провокации.

Боже, как глупо было устраивать эту дурацкую истерику. Меня ведь никто не сможет от него защитить, в этой деревне никто просто не осмелится выступить против него.

— Ина, посмотри на меня.

Сиденье дивана рядом провисает, Ринат садится в опасной близости от меня, вытянув ноги вперед, одну согнув немного в колене. Я подглядываю сквозь растопыренные пальцы.

Ремень из его рук куда-то исчез, и мне, наверное, можно выдохнуть, но я понимаю, что это еще ни о чем не говорит. У него и без лишних девайсов слишком много силы. Скорее всего, Ринат одним ударом мог бы запросто уложить взрослого мужчину, что уж обо мне говорить.

— Кто делал с тобой это раньше? — дотрагивается до моих волос, все-таки вынуждает отвести ладони от лица.

— Н-не…

— Твои родители? Парень? — настаивает он.

— Отец, — спешно выдыхаю. — Я все поняла, — отвожу взгляд в сторону, пугаюсь, когда мужские пальцы обхватывают подбородок. — Не надо так больше, пожалуйста.

— Не собирался я тебя пороть. Уж точно не всерьез. Давай, котенок, приходи в себя. На тебя смотреть страшно, даже вчера бодрее выглядела.

Предпринимаю попытку вырваться из рук Рината, но он контролирует каждое мое движение. Замираю, вслушиваясь в удары его сердца, когда он вынуждает прижаться щекой к широкой груди.

Мое дыхание выравнивается постепенно, зубы перестают стучать. Между ног только немного тянет после недавнего утреннего секса, но это даже приятно в какой-то степени. Отголоски удовольствия, которое я получила, все еще гуляют по внутренним мышцам.