— Да. И в том, что они пошли на это сознательно, большая опасность. Такие могут подорвать себя вместе с объектом ликвидации. Их нельзя выпускать из этого центра.

Шелестов улыбнулся:

— Не выпустим.

Ремезов посмотрел на майора, достал пачку немецких сигарет, бросил на стол:

— Угощайся.

— Пока обойдусь нашим «Казбеком».

— Думаю, нет смысла говорить, что окурков здесь не должно остаться?

Шелестов рассмеялся:

— Ничего не останется. Но вижу, ты что-то хочешь спросить и не решаешься. Спрашивай, не стесняйся.

— Хорошо.

Отложив сигарету, Ремезов сказал:

— Группа из четырех офицеров — опытных, подготовленных специалистов. Когда я передавал донесение, то рассчитывал, что ликвидация учебного центра будет осуществляться либо крупным подразделением, либо с воздуха.

— Да, мы должны навести на объект бомбардировщики.

— Но тогда зачем ваша группа? Навести бомбардировщики можно и по переданным мной координатам. Или в Москве мне не совсем доверяют?

— Не в этом дело, Андрей.

— А в чем?

— Понимаешь, товарищ Сталин отдал приказ, во что бы то ни стало захватить предателя Грунова живым и доставить его в Москву. При этом вопрос захвата и переброски бывшего начальника штаба стрелкового корпуса мы должны отработать вместе с тобой. Для захвата Грунова и прибыла группа. Так что ни о каком недоверии тебе речи нет.

— Но… если с Груновым удастся решить вопрос, то каким образом переправить группу обратно в Москву?

— Берия намекнул: у вас головы на месте, вот и думайте с «Гудвином», как это сделать.

— Но это практически невозможно, Максим.

— Согласен и надеюсь, что приказ о переброске будет отменен.

— Не надейся. Товарищ Сталин очень редко меняет свои решения.

— Ну, тогда будем думать. А что ты имел в виду, когда сказал, что с Груновым еще можно решить вопрос? Захват запланирован исходя из того, что бывший полковник не имеет права покидать территорию объекта, а значит, работать по нему придется во время бомбежки.

Ремезов взглянул на Шелестова, взял сигарету, прикурил:

— Грунову разрешено покидать территорию центра, запрещено выезжать за пределы границы секретной зоны. А это не одно и то же.

Шелестов кивнул:

— Кажется, я начинаю тебя понимать.

— Это хорошо, но вряд ли мы думаем одинаково. У тебя и твоих офицеров только гражданская одежда?

Шелестов улыбнулся:

— А что?

— Сосновский твой подошел бы мне как помощник.

— Да, — проговорил командир группы, — Платов как в воду глядел, когда приказал взять форму капитана вермахта. Как раз для Сосновского.

— Это другое дело.

— Но, подожди, Андрей, а разве капитан вермахта может быть помощником старшего офицера СС?

— Армейский капитан — нет, а вот сотрудник абвера — вполне. Офицеры разведки носят обычную армейскую форму. У них совсем другие документы. Но с документами проблем не будет.

— Когда начинаем работу?

На этот раз улыбнулся Ремезов:

— Не гони, майор. Окончательное решение по операции «Снегопад» надо еще выработать. Сегодня 23-е число, плановый сеанс связи — 26-го. Успеем. Так что сегодня вы отдыхайте. Черт, забыл — нужна фотография Сосновского для удостоверения.

— У него есть удостоверение, но только армейского офицера.