Слушая Амир Халала, Тимур внутренне кивал каждому его слову.

   — Вам надлежит отправиться в то место, где перезимовать почти невозможно. Вам надо расположиться так, чтобы поблизости было становище вашего злейшего врага. Ну, забрезжил ли свет понимания в ваших головах?

Гости молчали, переваривая сказанное.

   — Не буду вас больше мучить и назову сам. Хорезмские степи.

Тимур и Хуссейн продолжали молчать.

Снова заговорил Амир Халал:

   — Зимой это место мало приспособлено для жизни. Неподалёку, в Хорезме, правит Текель-багатур. Он всегда готов угодить Ильяс-Ходже, твоему доброму покровителю, Тимур, сын Тарагая. Кроме того, он в родственных отношениях с Кейхосроу, правителем Хуталляна[24], твоего большого друга, Хуссейн, сын Казгана. Не значит ли это, что если вы откочуете немедленно туда, никому во всём Мавераннахре не придёт в голову вас там искать?

Тимур понимал правоту слов святого отшельника. Это с одной стороны. Но с другой — он прекрасно представлял, каково придётся ему и его людям в безжизненных хорезмских степях, да ещё по соседству с подлым данником неутомимого ненавистника Ильяс-Ходжи. Но, взвесив все доводы за то, чтобы последовать совету святого отшельника, и все доводы против того, чтобы это делать, Тимур сказал:

   — Меня повергает в тоску и ужас необходимость зимовать в этих безжизненных местах, но я вижу, что это необходимо.

Хуссейн выразился менее витиевато, но тоже в том смысле, что ехать не хочется, но надо.

И сразу вслед за этим стало ясно, что разговор окончен. Что ничего сверх сказанного и посоветованного больше не будет. Надобно отправляться вон. К своим людям.

Тимур и Хуссейн по очереди припали к землистой руке пещерного мудреца и попятились к выходу. И уже когда была приподнята тростниковая занавесь, Хуссейн вдруг остановился и неуверенно проговорил:

   — Прости, святой отшельник, я напоследок хочу задать тебе вопрос.

Послышался удивлённый голос Амир Халала:

   — Спрашивай, если считаешь нужным.

   — Я стеснялся раньше... Ты всё время называл меня сыном Казгана, но ведь я не сын, а внук...

Амир Халал помедлил несколько мгновений. Тимур замер, ожидая ответа с не меньшим напряжением, чем Хуссейн.

   — Сказанное сказано. Кто может вместить слово сие, тот вместит.

Мы не будем рассказывать о том, как две сотни человек под водительством бывшего правителя Тимура и бывшего хозяина Балха Хуссейна добрались от памирских предгорий до хорезмских степей. Всё равно никто не поверит, что такое могло произойти. Тимур и Хуссейн сами поражались собственным воспоминаниям. Такое количество счастливых случайностей, что невольно поверишь в помощь высшей силы, от имени которой советовал им отправиться в этот путь святой отшельник Амир Халал. Узоры, нарисованные самой судьбой, неизмеримо превосходят всё то, что можно видеть на самом искусно вытканном ковре.