В 1979 году я была директором советской выставки в США. На этой выставке в качестве представителя Комитета советских женщин присутствовала Любовь Кузьминична Балясная, которая в то время была, уже не помню, то ли секретарем ЦК ВЛКСМ, то ли уже заместителем министра просвещения РСФСР. Когда мы вернулись в Москву, Балясная посетила Зою Ивановну, с которой она была дружна, и сказала ей, что в США она познакомилась с интересной женщиной, ее тезкой, и очень мечтает познакомить их. Зоя Ивановна тут же спросила: «Зарубина, что ли?!» Балясная была потрясена. Еще больше она была удивлена, когда в ее присутствии мы встретились с Зоей Ивановной и долго трясли друг другу руки.

Многолетний помощник Леонида Брежнева Андрей Андреевич Александров-Агентов рассказывал о своем престарелом шефе такую историю. Брежнев, как и все хозяева Кремля, обожал смотреть кино — и особенно телефильм «Семнадцать мгновений весны». Героем фильма был любимец советской публики Вячеслав Тихонов в роли вымышленного советского разведчика, проникшего под именем штандартенфюрера Штирлица в имперскую канцелярию и ставшего ближайшим сотрудником Гиммлера, Мюллера и Шелленберга. Дряхлый Брежнев в конце жизни уже не видел разницы между правдой и вымыслом и однажды после очередного просмотра спросил:

— А мы наградили Штирлица?

Ответом было смущенное молчание, на которое Брежнев реагировал неожиданным приказом: наградить Штирлица званием Героя Советского Союза. Из положения удалось выйти так: наградили… артиста Тихонова.

Имя Штирлиц в советской стране не имело сравнения по популярности. Выдуманный умелым «летописцем» КГБ Юлианом Семеновым, он творил чудеса: запросто обманывал Мюллера, разгуливал по имперской канцелярии как по своему дому и срывал все немецкие планы, разумеется, донося о них в Москву. Фильм имел колоссальный успех. Когда его показывали по телевидению, улицы городов пустели, все сидели у экранов. Знавшие люди похихикивали: вот как здорово выдумал Семенов во славу КГБ, а такого героя в действительности не было!

Но теперь злопыхателям придется замолчать. Штандартенфюрера Штирлица не существовало. Но «советский глаз» в гестапо был.

Это невероятная, но действительная история, о которой до сих пор архивы хранили молчание. Она начиналась дважды — ее второе начало можно датировать точно. Оно было почти вульгарно. В июне 1940 года неизвестный посетитель принес в полпредство СССР в Берлине письмо, адресованное военному атташе или его заместителю. Автор письма, предлагая восстановить контакт с ним, указывал: «Если это не будет сделано, то моя работа в гестапо потеряет всякий смысл». В письме назывались пароль для вызова по телефону, место и время встречи.

Разумеется, военный атташе переправил письмо в Разведывательное управление Красной Армии, в Москву. Оттуда 23 июля переадресовали на Лубянку, в разведку НКВД с припиской: «Возможно, здесь речь идет о человеке, который вас интересует». Заместитель начальника внешней разведки Павел Судоплатов в тот же день написал на сопроводительной записке: «Журавлеву, Короткову. Известен ли вам он? Не о нем ли говорил т. Зарубин?»