Армилов тяжело вздохнул.

– Продолжайте, Петр Дмитриевич, – сказал он. – Забивайте гвозди в крышку моего гроба. Я уже чувствую, что полицмейстером мне больше не быть.

– Вы настроены чересчур мрачно, – заметил Мериме. – Вашей вины в этом нет, ведь даже Петербургская управа потерпела неудачу.

Армилов усмехнулся.

– Разумеется, они ведь искали там, где станка не было и в помине! Но здесь-то я должен следить за порядком! – Полицмейстер сокрушенно покачал головой. – Впрочем, это сейчас не важно. Продолжайте, прошу вас.

Я кивнул.

– Елена Веретнова, как оказалось, тоже состояла в банде. Она заманила меня на раскопки. К счастью, сообщники Ауница не взяли никакого оружия, решили остаться верными легенде, которую сами же и создали. Вероятно, на моем трупе были бы обнаружены два надреза, словно от зубов – как и на телах прежних двух жертв.

– А как вы объясните, что ваши пули не причинили злоумышленникам вреда? – спросил Армилов.

– Доктор Мериме пока не осматривал трупы, однако я уверен, что он обнаружит следы сильных опиатов. Этим объясняется и необыкновенная сила преступников, и то, что они почти не чувствовали боли, а главное, их искренняя вера в то, что они являются порождениями тьмы.

– Почему вы решили, что они в это верили?

– Вместо того чтобы сбежать и получить врачебную помощь, эти субъекты улеглись в гробы. Для Киршкневицкого это закончилось смертью от потери крови, а для актрисы, изображавшей Виолетту… как я вам уже рассказал, мы с Козловским пронзили ее сердце осиновым колом. В тот момент я был уверен, что убиваю вампира.

– Понимаю, – сказал Армилов. – Вас можно извинить. И, кстати, в отчете об этом упоминать не обязательно. Я вполне могу забыть о вашем признании.

– Благодарю.

– Но, по-моему, в вашей версии есть пробел.

– Какой?

– Вы упомянули о том, что выстрелили Виолетте Вышинской – то есть актрисе, ее изображавшей, – прямо в лицо, но через некоторое время она ожила. Едва ли ранение было столь ничтожным, что наркотики позволили ей…

– Вы правы, – перебил я полицмейстера. – Если бы пуля попала ей в лицо, то она непременно погибла бы. Я целился в лоб и со столь малого расстояния не промазал бы. Но дело в том, что патроны в моем револьвере были холостыми.

Брови у Армилова полезли на лоб.

– Я убедился в этом сегодня утром, осмотрев пол и подоконник в своем номере. Там побывал один из злоумышленников и подменил патроны. Вся сцена с вампирами на раскопках была тщательно спланирована, – продолжал я. – Преступники не учли только того, что там появятся Мериме и Козловский. Ауниц получил пули от доктора, хотя сумел пробежать несколько десятков саженей, но все-таки умер в лесу неподалеку от котлована, где и был обнаружен сегодня. Та же участь постигла Киршкневицкого. Когда мы забивали в его сердце кол, он был уже мертв. Мои запасные патроны, которыми я зарядил свой револьвер вторично, были уже настоящими.

– А Виолетта? Почему она спала? Ее ведь не ранили?

– Действие опия. Доктор обнаружил в подвале приспособления для курения этой отравы. Да и куда актрисе было деваться?

– К тому же она считала себя вампиром, – добавил Армилов.