– Поздно уже, – заметил Мериме.

Армилов взглянул на свой хронометр. Я невольно залюбовался этим золотым произведением часового искусства. Интересно, сколько за него выложил полицмейстер?

– Время, конечно, позднее, – заявил Армилов. – Но ведь и дело срочное. В Петербурге от вас ждут отчет.

– Да не в нем дело. Душегуба сыскать надо.

– Понимаю. Это я так. Ну что, едем?

– Но удобно ли так поздно? – вмешался Мериме.

– Полиции всегда удобно, – ответил Армилов, беря со стола фуражку. – За мной, господа!

Пока мы ехали, я прикидывал, успею ли на встречу с Еленой Веретновой. Оставался открытым и другой вопрос. Говорить ли кому-нибудь о том, куда я собираюсь отправиться ночью? Хотя бы тем же Мериме и Армилову. Я опасался, что девушка заметит присутствие посторонних людей и скроется, так и не поговорив со мной. Однако встреча, назначенная ею, могла оказаться ловушкой. Присутствие где-нибудь поблизости Мериме или Армилова прибавило бы мне смелости.

Невольно моя рука нащупала в кармане револьвер. Но я тут же подумал, что вряд ли он мне поможет, если в лесу будет прятаться стрелок, едва не уложивший меня во время облавы на цыган.

Мы ехали довольно долго. Наконец экипаж остановился неподалеку от берега реки. Узкая тропинка тянулась между разросшихся хозяйств, стоявших друг за другом. Вокруг домов росли сады. Были тут и огороды, за которыми виднелись сараи, амбары, курятники.

Мне сразу стало ясно, что здесь живут люди зажиточные и привыкшие много работать. В деревнях таких называют «крепкими мужиками», и встречаются они нынче редко. С тех пор как в шестьдесят первом году было отменено крепостное право, народ стал постепенно утекать в города и поступать на фабрики. Столицу окружали целые районы, застроенные бараками, где ютились рабочие, часто с семьями.

Мы прошли вдоль заборов, поглядели на участки и решили начать с Павла Лескова. Дом его отца стоял первым, и Армилов заявил, что лучше всего действовать по порядку.

Двухэтажная постройка веселого зеленого цвета возвышалась в центре двора. Из бордовой крыши торчала короткая кирпичная труба, отверстие которой защищала от дождя выгнутая полоса кровельного железа.

Армилов подошел к калитке, по-хозяйски перекинул руку через забор и поднял щеколду. Мы вошли во двор и направились к дому.

– Надеюсь, здесь нет собак, – негромко проговорил Мериме, оглядываясь по сторонам.

– Не бойтесь, – отозвался полицмейстер, поднимаясь на крыльцо. – Мы сумеем вас защитить.

– Вам когда-нибудь приходилось схватиться врукопашную с крупным псом? – поинтересовался доктор.

– Слава богу, нет. Но я и не собираюсь развлекаться подобным образом. – Армилов похлопал себя по кобуре. – Эта игрушка всегда заряжена.

Он постучал по стеклу и прислушался. Спустя некоторое время раздались шаги, белая занавеска отодвинулась, и в окошке показалось загорелое усатое лицо пожилого мужчины. Он увидел форму Армилова и поспешно отпер дверь.

– Федор Лесков? – спросил полицмейстер.

– Да, так меня зовут, – темные глаза настороженно перебегали с одного посетителя на другого.

Мне показалось, что из глубины дома доносится запах печеных яблок.