Когда мгновенно прекратилась боль, я понял, что сознание, наконец, не выдержало и отключилось. Что же, надеюсь, что я справился со своей задачей, иначе всё было зря. Внезапно перед глазами вспыхнула картинка. Я увидел оплавленную кабину истребителя, спокойно дрейфующую по космосу среди искорёженных обломков сотен кораблей, а внутри — моё изуродованное тело и плачущую Наташу.

— Мда, изрядно меня потрепало, смотреть страшно, — прошептал я, внезапно осознав, что не понимаю, где нахожусь и какого чёрта вообще тут происходит.

— Как ты сказал, Кирилл, это был твой выбор, — послышался сзади мой собственный голос.

Обернувшись, увидел свою копию и сразу догадался, с кем разговариваю.

— Приветствую тебя, колыбель, прости, я не выполнил твоё задание, но уверен, что моя жена справится и отыщет аварийный механизм.

— Не отыщет. Ей не суждено покинуть кабину этого истребителя. Она не хочет жить без тебя и умрёт через несколько суток, когда наниты её скафандра выработают весь ресурс кислорода, так и не сдвинувшись с места.

— Твой коллега из другой галактики говорил, что будущее не определено. И невозможно сделать точный прогноз, откуда такая уверенность? — внешне совершенно спокойно ответил я, хотя душу сковало холодом от отчаяния.

— Он был прав. Как правило, будущее не определено, но из всех правил бывают исключения. Существуют ситуации, которые просто обязаны случиться, они неизменны, постоянны, вечны.

— Значит, смерть моей жены и есть это исключение? — взорвался я. — Это несправедливо!

— Возможно, но, как ты правильно сказал, это её выбор, — спокойно ответила колыбель, — и с этим ничего не поделаешь, но когда я говорил об исключениях, я имел в виду не смерть твоей жены, Кирилл.

— А что же тогда? — совершенно сбитый с толку, спросил я.

— Нашу с тобой встречу. Она должна была случиться. И случиться именно при текущих обстоятельствах.

— Значит, у меня есть выбор? Это не конец?

— Выбор есть всегда.

— И каков же мой?

— Я могу исцелить твоё тело и вернуть в него душу, но у любой услуги есть своя цена.

— Страшно представить, чего может стоить жизнь. Ну давай, удиви меня, озвучивай свою цену.

— Для тебя есть задание, Кирилл, очень важное задание, вселенского масштаба, если говорить привычным тебе языком.

— Стоп, ты не шутишь? Я? И задание вселенского масштаба? — слова колыбели не укладываются у меня в голове. — Почему сейчас? — перешёл на более дружелюбный тон. Мы разговариваем не первый раз.

— Не обольщайся, Кирилл, ты не единственный претендент, а лишь один из многих. А говорить об этом раньше не было смысла, ты был не готов.

— А теперь, значит, готов? — сарказм из меня так и пёр.

— Почти, осталось совсем чуть-чуть, и ты поймёшь это сам. Раньше тебя многое связывало с этим миром, но не стоит лукавить, ты сильно изменился за прошедшее время и стал для своих друзей чуть ли не богом. Ты творишь невероятные, непостижимые для них вещи и с каждым днём всё больше отдаляешься от них, ты ведь не глупый человек, ты замечал это и сам, — тут колыбель была права, или прав? Я уже запутался, как к нему или к ней обращаться. С каждым новым уровнем личного совершенствования я получал новые возможности, которые далеко выходят за рамки того, что должен уметь человек, и многие, даже среди соклановцев, начали поглядывать на меня с опаской.