Джейми наклонился ко мне и посмотрел в глаза.
– Когда тебя зовут к больному, саксоночка, к раненому или к роженице, ты ведь встаешь и идешь, даже если смертельно устала. Не отнекиваешься, не говоришь, что заглянешь потом. Даже если дело безнадежное, все равно стараешься помочь. Почему?
– Иначе не могу.
Я смотрела на руины Большого Дома. Зола остывала буквально на глазах. Я понимала, к чему клонит Джейми, но мне трудно было высказать вслух неприглядную правду. И все же она витала между нами. Я собралась с духом.
– Я не могу признать поражение…
На его лице залегли усталые морщинки, однако глаза… глаза были ясными, холодными и бездонными, как родник.
– Вот и я не могу.
– Знаю.
– Пообещай мне победу, – прошептал Джейми.
– Обещаю. На этот раз победа будет за нами.
Все так, и все же были вещи, которых я пообещать не могла, – жизнь, свободу, дом, семью и правосудие. Одно я знала точно.
– Что бы ни случилось, я с тобой.
Джейми закрыл глаза. Снежинки падали на лицо, таяли, застревали в ресницах. Он снова открыл глаза.
– Этого достаточно, саксоночка. Большего я не прошу.
Он обнял меня и прижал к себе. На нас повеяло холодным дыханием снега и пепла.
Я стряхнула с рукава хлопья сажи.
– Вот и прекрасно. Что дальше-то будем делать?
Джейми посмотрел на руины и пожал плечами:
– Думаю, надо поехать… Что это, ради всего святого?
Под обломками дома что-то закопошилось. Пытаясь разглядеть, я приподнялась на цыпочки.
– Не может быть!
Глаза меня не обманули. Из-под завалов на дневной свет выбралась белая свиноматка: отряхнулась, раздраженно задергала пятачком и потрусила к ближайшему дереву. За ней выбрался крохотный поросеночек, затем еще один и еще… Мы насчитали восемь – одни просто белые, другие в пятнышко, а один черный, как зола.
– Шотландия жива, – хихикнула я. – Так куда, ты говоришь, надо поехать?
– В Шотландию, – сказал Джейми, как будто это само собой разумелось. – Надо выручать мой печатный станок.
В лесу удивленно заухала сова, внезапно очнувшаяся от зимней спячки. Джейми помолчал, затем тряхнул головой, прогоняя задумчивость.
– Мы вернемся, саксоночка. Вернемся и вступим в битву.
Он взял меня за руку и повел к конюшне, где терпеливо ждали замерзшие лошади.
Эпилог I
Лаллиброх
Луч фонарика медленно скользнул вдоль массивной дубовой балки, замер на подозрительной червоточине, двинулся дальше. Грузный мужчина сосредоточенно нахмурился, словно ожидая неприятного сюрприза.
С такой же хмурой гримасой рядом стояла Брианна и вглядывалась в потолок. Она бы не заметила ни термитов, ни древоточцев, пока балка не свалилась ей на голову, но из вежливости присутствовала при осмотре.
Мастер объяснял что-то помощнице – невысокой девушке с розовыми полосками в волосах. Рабочий комбинезон был ей слишком велик. Брианну тревожил шум со второго этажа. По идее, дети должны были играть в прятки среди нераспакованных коробок. Фиона сбросила на нее собственный выводок из трех мелких проказниц и убежала по делам, пообещав вернуться к чаю.
Брианна посмотрела на запястье – она до сих пор не привыкла носить часы. Еще полчаса. Что ж, пока что удалось избежать кровопролития…