— Ведите себя по-тролличьи! Бесполезные маленькие пикси! — прокричала она, отвешивая им тумаков. (Назвать кого-нибудь пикси — это величайшее оскорбление, которое только может придумать тролль.)

— Незачем тебе бить их, — сказал Тролль-папа, морща свою пустую глазницу, словно это его только что поколотили. — Они не видят, что делают.

— Они нет, но человек-то видит. Что ж он о нас подумает? — И она снова влепила детям по затрещине, однако на этот раз она размахнулась слишком сильно и выбила глаз из рук Тролля-дочери.

— Я потеряла его! Я потеряла его! Я потеряла его!

Сэмюэль с ужасом увидел, как глазное яблоко пролетело по воздуху. Оно приземлилось на кровать и прокатилось по простыне, остановившись в сантиметре от его левой руки, откуда смотрело прямо на Сэмюэля. Точнее, уставилось.

Просто уставилось.

Ну, а что же еще может делать глазное яблоко?

Четверо слепых троллей начали слепо шарить руками по кровати и по полу в отчаянных попытках найти потерянный глаз.

— Глядите, что вы натворили! — раздраженно воскликнула Тролль-мама, хотя ни один из детей, к которым она обращалась, при всем своем желании никак не мог поглядеть на то, что они натворили. — С ума сойти! На что вы похожи! Перед лицом человека!

— Ну, ну, — произнес Тролль-папа успокаивающим голосом. — Нет смысла так шебуршиться. Он где-нибудь здесь найдется, точно.

Сэмюэль удивился, почему никто из них не спросит его, где может быть глаз: ведь он был здесь единственным, кто мог что-то видеть.

— Он… э-э… здесь, — сказал он. — Он рядом с моей рукой.

— Ох, — смущенно произнес Тролль-папа. — Не могли бы вы, может быть… ну, если вам не трудно, возможно… ну, может быть… передать его нам?

— Честное слово! Да как ты можешь просить человека сделать такую отвратительную вещь? У тебя стыда, что ли, нет? — прогремела Тролль-мама, которая вконец разозлилась.

Она выглядела так, словно вот-вот начнет колотить мужа, а Сэмюэль за сегодняшний день уже достаточно насмотрелся на жестокость.

— Все в порядке, — сказал он. — Я… э-э… передам его вам.

Сэмюэль посмотрел на склизкое глазное яблоко с тонкими красными сосудами вокруг зеленой радужки. Он поднял руку, но никак не мог решиться дотронуться до глаза.

— На что ты уставился? — пробормотал он вполголоса, обращаясь к глазу.

Поднеся руку совсем близко к глазу, он крепко зажмурился. Ему почему-то казалось, что если он не будет видеть, что он делает, это будет менее отвратительно.

— Вот, — сказал он, подняв глаз. — Он у меня в руке. Кому мне его передать?

— Ну, я думаю, сейчас очередь Тролля-дочки, — робко заметил Тролль-папа, но его перебила его жена.

— Думаю, лучше всего передать его мне, сэр, — заявила Тролль-мама.

Она подошла к кровати, и Сэмюэль передал ей глаз, который она вставила в середину лба, немного поморгав, пока глаз как следует не встал на место.

— Какой услужливый человек! — сказала она. — Я так извиняюсь, что мои дети так ужасно плохо себя ведут.

— Я не заметил, — сказал Сэмюэль, глядя на двух слепых троллят, снова стоявших тихо и смирно.

— Ну, ну, это ужасно любезно с вашей стороны, но это неправда, — сказала Тролль-мама. — Это просто ваши блистательные человеческие манеры. Эти дети ужасные. Очень ужасные. Не такие чистые и вежливые, как вы, сэр. Совсем не такие, как вы.