– Алексей, очнитесь! Очнитесь, пожалуйста!

Черт, и ведь голосок тоже знакомый! Я сделал над собой волевое усилие и повторно открыл глаза. Ага, так ведь это милейший профессор несуществующего университета Павел Алексеевич Феклистов. Короткого взгляда, брошенного по сторонам, мне было достаточно, чтобы определить – я снова в той же камере, где состоялось знакомство с ученым-бомжом.

– Очнулись? – обрадовался профессор. – Слава богу! Когда вас принесли, я подумал, что все – не жилец вы! Лицо у вас было, краше в гроб кладут – бледное как полотно, под глазами черные круги! Что, эти сволочи вас пытали?

– Ox! – я осторожно пошевелил руками и ногами. Вроде бы все работало в штатном режиме. Тогда я ощупал голову, но и там разверстых ран не было. Болеть-то она болела, но скорее от… – Пал Лексеич! Дорогой! Не частите так! У меня и без этого башка раскалывается, а вы со своими вопросами…

– Простите! Простите, ради бога, Алексей! – снова зачастил профессор, но поняв, что делает то, что его просили прекратить, стушевался и примолк.

А я, наконец-то закончив процедуру медосмотра, принял сидячее положение, прислонившись спиной к стене. Еще раз, оглядев камеру, в ней, кроме нас двоих больше никого не было, я решительно отобрал у Феклистова кружку, из которой добрейший профессор поливал меня, словно цветок в горшке, и сделал большой глоток. Вода оказалась теплой и затхлой, но мне она показалась божественным нектаром. Хорошо-то как!

Ну и напугали же вы меня, юноша! – не выдержал затянувшегося молчания Феклистов.

Я открыл было рот, чтобы спросить, сколько я провалялся в отключке, но за дверью камеры завозились, послышались громкие голоса.

– А этих куда? Камеры переполнены!

– Ложи в пятую! Там всего двое!

– Но там же этот, которого ребятишки…

– Да пошли они, эти маленькие засранцы! Открывай, я говорю!

Лязгнул замок. Дверь распахнулась, и дюжие сержанты стали заносить в камеру обмякшие тела в черной униформе. При виде их профессор торопливо залез на нары поближе ко мне и даже поджал ноги. Я понял, что Феклистова напугали не привычные ему охранники, а наши новые собратья по несчастью.

Три тела грудой свалили прямо в проходе. Пнув напоследок по наиболее выступающим частям «кучи-малы», сержанты покинули камеру. Наступила относительная тишина.

– Да что же это такое происходит? – возопил профессор. – Алексей! Это же ночные стражники!

– Тише, Пал Лексеич, не орите так! Я сам вижу, что это ночные стражники, – поморщился я от нового приступа головной боли. – Сидите вы здесь, последних новостей не знаете! А в городе, между прочим, переворот!

– И кто победил? – жадно спросил Феклистов. – А то я, действительно, сижу взаперти, а снаружи, судя по звукам, целый день бой идет. Скоро нас освободят?

– Боюсь, что нескоро! – я тихонько рассмеялся над наивностью старого ученого. – Может быть даже никогда! К власти пришел полковник Тропинин со своими детишками-монстрами. Макаров убит, его ночные стражники – сами видите… К тому же из катакомб вышли подпольщики. А они, поверьте мне, еще страшнее этих юных убийц. Хотя… пожалуй, все они стоят друг друга.