В обрамленный вывернутыми кусками бетона, проем входа синхронно влетели два человека. Оба на! Двое из ларца, одинаковых с лица! Старики-разбойники! Причем Федор по-прежнему босой! Даже не взглянув на тело мальчика, Федор с Сергеичем споро освободили меня от пут, подхватили под локти и поволокли, совершенно не обращая внимания на мои вопли о том, что я могу передвигаться самостоятельно. Коридор за дверями камеры оказался длиннющий, и я успел стереть в кровь коленки, пока меня дотащили до ведущей наверх лестницы.

– Сам идти можешь? – запоздало сообразил наконец Сергеич.

– Да, блин, я же вам в самые уши орал!

– Ох, прости, милок! – усмехнулся Федор. – В горячке мы, бой идет!

– Какой бой? – только тут до меня доперло, что появление соратников Плужникова в самом сердце вотчины ГБ – здании управления – событие экстраординарное!

– Некогда нам болтать, убираться отсюда надо! – отрезал Сергеич. – Пока мы тебя искали, там, наверху, лучшие наши парни головы кладут! И на хрена ты Палычу сдался? Хоть все, грит, сдохните там, но этого парня мне добудьте! Ладно, пошли! Федор головным, я замыкающим. А ты, милок, смотри у меня – попытаешься деру дать – ноги оторву! Про то, чтобы ты целым вернулся, Виктор Палыч не говорил! Все! Марш!

Мы двинулись вверх по лестнице. Миновав несколько пролетов, я сообразил, что до этого пребывал в глубоком подземелье. Путь наверх занял почти две минуты. На одной из лестничных площадок лежал покойник со сгоревшим до костей лицом, облаченный в серую гэбистскую форму. Чем это его так? Огнеметом? Вот так выборочно? Только лицо? Нет, наверное, все-таки этим своим магическим файерболом.

На самой верней площадке трупов было больше. Ранения у всех похожи – круглые ожоги на теле или сгоревшие лица. Один из мертвецов – подпольщик. Ага, значит матч идет не в одни ворота.

Федор, равнодушно перешагнув через тело поверженного соратника, осторожно выглянул за угол и тут же отпрянул. Мимо просвистел огненный шар. Сделав сложный пасс руками, старик прыгнул в коридор. С кончиков пальцев волшебника сорвались синие лезвия. Через секунду издалека донесся полный боли крик.

– Попал! – удовлетворенно сказал Федор. – А все-таки мелковаты они для нас, а, Сергеич? Пацаны то эти? Вызубрили пару боевых операндов и туда же – против энигматора, который им в дедушки годится!

– Кончай базар, Федор! – прикрикнул на него Сергеич. – Двигаем дальше! Расхвастался, старый хрыч, с дитями воюя! Хотя… сколько эти мальцы дикой силы в свои операнды вкладывают! Я задолбался щит латать!

Мы пошли дальше. В конце короткого коридорчика лежали фрагменты тела, обрывки одежды которого я идентифицировал как школьную форму. Да вот же! Голова мальчишки лет двенадцати слепо таращилась на нас из угла круглыми глазами. Причем, что интересно – крови не было!

– Тля, Федор, мог бы и поаккуратнее! – сказал Сергеич, брезгливо отталкивая ботинком с прохода детскую руку, отсеченную у локтя. – Что у тебя за «Летающие кинжалы» такие? В классическом операнде три лезвия, а твои словно мясорубка!

– Дык, дружище, модифицированная версия! – удовлетворенно хмыкнул Федор. – Я ее еще в сорок третьем, на Курской дуге оттачивал!