«Мне так больно», — подумала она, и тут память вернулась к ней… особенно ярким было воспоминание о Джеральде, падающем с кровати вниз головой. Теперь ее муж лежал на полу, он был мертв, а может быть, просто потерял сознание, сама же она лежала на кровати, размышляя о том, какие неприятные ощущения возникают, когда немеет рука. Как можно быть такой самоуверенной эгоисткой?
«Он мертв, но это ведь его вина», — произнес дерзкий голосок. Он попытался добавить еще парочку прописных истин, но Джесси заставила его замолчать. Находясь в почти бессознательном состоянии, порывшись в архивах своей памяти, Джесси все же поняла, кому принадлежит этот немного гнусавый, готовый разразиться саркастическим смехом голосок. Он принадлежал Руфи Ниери, Джесси жила с ней в одной комнате, когда училась в колледже. И Джесси вовсе не удивилась этому: Руфь всегда была щедра на советы, частенько шокируя ее, свою девятвадцатилетнюю соседку с глазами на мокром месте — скорее всего, ее проповеди и были рассчитаны на подобную реакцию; Руфь никогда не теряла голову, и Джесси не сомневалась в том, что Руфь и сама верит в то, что говорит, процентов на шестьдесят, да и поступает так же, особенно когда дело касается секса. Руфь Ниери была первой знакомой Джесси женщиной, которая принципиально отказывалась брить ноги и подмышки; Руфь посещала все студенческие собрания и не пропускала ни одного экспериментального студенческого спектакля. «Если все вокруг разваливается, малышка, то почему бы какому-нибудь симпатичному пареньку и не снять с тебя одежду, — сказала она удивленной, но очарованной Джесси после посещения студенческого спектакля под названием „Попугай Ноя“. — Я не говорю, что это случается всегда, но обычно так и происходит. Я думаю, что именно для этого пишутся и ставятся студенческие спектакли, поэтому парни и девушки срывают с себя одежды и делают это публично».
Джесси вовсе не вспоминала о Руфи, а теперь Руфь пробралась внутрь Джесси, рассыпая самородки мудрости, как и во время оно. А почему бы и нет, собственно говоря? Кто лучше мог дать квалифицированный совет, смущающий ум и приводящий в замешательство, как не Руфь Ниери, которая после окончания Нью-Хэмпширского университета успела трижды побывать замужем, два раза пыталась покончить с собой и четыре раза оказывалась в реабилитационном центре, пытаясь избавиться от алкогольной и наркотической зависимости. Старушка Руфь, еще один убедительный пример того, как прежнее золотое поколение переживает изменения среднего возраста.
— Господи, это как раз то, что мне нужно, — прошептала Джесси, и смазанное, еле слышное звучание своего голоса испугало ее больше, чем отсутствие чувствительности в руках.
Джесси попыталась подтянуться и занять почти сидячее положение, в котором она находилась до того, как Джеральд нырнул вниз головой (может быть, этот ужасный звук разбивающегося яйца также был частью ее сна? Джесси могла поклясться, что именно так оно и было). Воспоминания о Руфи были вытеснены внезапным приступом паники оттого, что она абсолютно не могла пошевелиться. Вибрирующее покалывание возобновилось, но она так и не сдвинулась с места. Руки ее, все так же вывернутые назад, оставались без движения и по-прежнему ничего не чувствовали, подобно стволам окаменевшего клена. Дурман, царивший в ее голове, исчез — паника била во все колокола, паника была едкой и соленой, а сердце набрало такие бешеные обороты, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.