— Почему насмарку?
— Да потому, что Павел очень прислушивается к мнению своей драгоценной мамочки. Так мне и сказал: «Юля, если мама одобрит нашу женитьбу, завтра же подадим заявление». А я ей, этой старой грымзе, уже не понравилась, и за прогулку навряд ли что-то изменится.
— Да уж. Но, Юль, если все так, как ты говоришь, может не стоит торопиться? Представь, если его мама начнет лезть в вашу семейную жизнь? Раз он ее так слушается, это будет просто кошмар.
— Я думала об этом. Но видишь ли, Жень, мама Павла, слава всем богам, живет за тысячу километров от нашего города и наведывается сюда крайне редко. Все, что от нее нужно, одобрить женитьбу сына и отбыть восвояси. Тем более, у нее работа. Она, видишь ли, учитель русского и литературы. О чем с ней можно вообще говорить?
— Много о чем, например, о литературе.
Тут Юлька замирает и смотрит на меня в упор.
— Жееень.
— Что? Только не говори….
— Отличная идея, Женя, прямо спасительная.
— Даже не думай, я…
— Что, если на встречу с ней пойдешь ты?
— Нет, даже не надейся.
— Но Женя, ты ей точно понравишься!
— Нет, нет и нет.
— Да, Лидия Карповна, абсолютно с вами согласна, Достоевский — наше все, — киваю милой пожилой даме, и мы продолжаем пить чай.
Наша прогулка и беседа длится уже третий час, так что мы решаем зайти в кафе и выпить по чашке чая.
— Ну, Юля, — продолжает Лидия Карповна, — признаться, вчера я составила неправильное, в корне неправильное мнение о тебе. Сейчас, когда мы познакомились поближе, я полностью одобряю выбор Павлика.
Я молчу. Мне вдруг становится неудобно от того, что я обманываю такую хорошую женщину. Даже ради Юльки.
— Прямо сейчас позвоню ему и скажу, что я согласна на вашу свадьбу.
— Спасибо.
— Не за что, дорогая. И, кстати, можешь называть меня мамой.
Юлька прыгает от радости чуть не до потолка, узнав новость. Без конца благодарит и лезет обниматься. У меня же на душе скребут кошки.
Твердо решаю, что подменяю ее первый и последний раз.
Спустя полтора месяца
Второй день ощущаю некоторый дискомфорт внизу живота, будто что-то все время потягивает. Что это может быть? Аппендицит? Но это вроде правее. Кишечник? Но тот, наоборот, слева. Видимо что-то с мочевым пузырем.
Вздыхаю и плюхаюсь на стул.
— Что случилось, Женечка?
Валентина Павловна внимательно смотрит из-под очков.
— Не знаю, — отвечаю начальнице, — как-то странно себя чувствую в последнее время.
— Болит что?
Валентине Павловне за шестьдесят, и она очень любит поговорить про болезни. Сама страдает радикулитом и еще много чем, просто кладезь полезной информации.
Рассказываю ей симптомы.
— Хм, — тянет она, — говоришь низ живота?
— Да.
— А еще что-то есть? Может, головокружение, тошнота?
— Эээ, нет.
— Всем здрасти!
В библиотечный зал врывается какая-то девица, явно с первого курса, с огромным бургером в руках.
До меня долетает запах котлеты, и тут вдруг начинает мутить так, что хоть в туалет беги, иначе вывернет прямо здесь.
— Девушка, сюда с едой нельзя, — строгим голосом отчитывает студентку Валентина, — сначала поешьте, потом и приходите.
Та бормочет извинения и скрывается за дверьми.