– Эта книга, действительно, очень подходит для данного события, – начал священник, – ибо она символизирует заключение брака самого Христа с Церковью, которая обещает хранить верность своему Господу.

Гамлет перебил его нетерпеливым взмахом руки.

– Воздержитесь от проповеди, добрый отец. Скорее обвенчайте нас, и Господь вас наградит. – Горацио зазвенел монетами в своем кошельке, и священник чуть было не уронил Библию, торопясь повиноваться. Он начал играть свою роль с пылом человека, который в восторге от возможности втайне обвенчать влюбленных. Если он и подозревал, что перед ним стоит принц Дании, то ничем не показал этого.

– «Цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей», – читал он. «Как эти стихи подходят для сцены в лесу!» – подумала я. – «Друг мой похож на серну или на молодого оленя. Вот он идет, скачет по горам, прыгает по холмам!» – «Это Гамлет, мой страстный любовник», – думала я. Священник взял книгу в одну руку, а другой показал на лес вокруг нас, словно призывая эту серну, которая, без сомнения, была каким-то чудесным созданием, чудом, достойным любовной новеллы. Мой восторг в тот момент достиг такой силы, что мне пришлось закрыть глаза, чтобы сдержать слезы радости.

– «Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки его лучше вина», – нараспев читал священник, когда Гамлет очень нежно поцеловал меня. Хотя мы стояли в лесу Дании, но в нем чувствовалось подобное легкому бризу дуновение воображаемых ароматов далеких библейских стран: мирта и алоэ, хны и корицы. Но прикосновение Гамлета заставило меня поверить, что я не сплю.

– Да, теперь я выйду замуж, – прошептала я, признаваясь в этом самой себе перед тем, как дать согласие Гамлету.

– «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему. Положи меня, как печать на сердце твое, ибо крепка, как смерть, любовь». – Этими словами священная печать скрепила нашу страсть. Гамлет доказал истинность своей любви ко мне. Он крепко держал мою руку у своей груди, а мое сердце билось с непривычной радостью.

Так нас с Гамлетом обвенчали, прямо в крестьянском платье, в окружении лесных цветов. Я произнесла свои клятвы, веря в то, что буду любить Гамлета до самой смерти. Он также произнес свои клятвы, явно веря в них, и Горацио был нашим свидетелем.

В ту ночь в Эльсиноре не устроили королевский пир, чтобы отпраздновать свадьбу принца. Но мы с Гамлетом наслаждались видом друг друга и прикосновениями друг к другу, и осмелились спать в его постели. Когда часы пробили полночь, громкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть от страха. Замок не выдержал, дверь распахнулась, и Горацио ворвался в спальню.

– На крепостную стену, Гамлет. Он идет! Он сейчас будет здесь!

Гамлет вскочил с постели, не говоря ни слова, схватил свою одежду и исчез во тьме вместе с Горацио.

Я лежала подобно неподвижной и молчаливой скульптуре на чьем-то надгробии в темноте спальни Гамлета, и в моей голове стремительно проносились вопросы. Какое ужасное событие могло заставить Горация испортить нам первую брачную ночь? Неужели о нашем тайном венчании стало известно? Что означал его испуганный вид и его слова «Он идет»? Эльсинор атакует враг? Я прислушивалась, но не слышала никакой паники в замке. Только мое сердце издавало громкий стук, который я приняла за шаги. Никто не шевелился, никто не кричал. Тишина накрыла Эльсинор, как тяжелое одеяло.