Оставшееся до рассвета время ветер дул с прежней силой, меняя лишь направление. Но как только солнечный свет стал пробиваться сквозь низко нависавшие над холмами тучи, буря вдруг прекратилась, словно с темнотой ушла вся ее сила. Счетчик радиации тоже понемногу успокоился, излучение пришло в норму. Когда рассвело настолько, что местность стала просматриваться на полкилометра окрест, по колонне прошла команда остановиться. Пользуясь затишьем, Энке приказал перегруппироваться и снять с лошадей антирадиационные попоны. Я тоже снял маску, в легкие ворвался сырой, пахнущий землей и травами степной воздух. Чтобы осмотреться, я вынул монокуляр и внимательно осмотрел окрестности. Холмистая равнина, покрытая сплошным ковром серо-желтой высокой травы, да видневшийся на северо-востоке ржавый остов легкового автомобиля. До машины по прямой всего метров сто, судя по очертаниям кузова, это был ВАЗ, кофейного цвета «трешка». Никакого движения, даже намека на него заметить не удалось. Спрятав оптику в карман разгрузки, я вынул ПДА и стал искать скелет машины на карте. Но, как ни старался, ничего похожего не обнаружилось. По маршрутизатору получалось, что до Развилки еще довольно далеко. И на всем пути машина отмечена не была. Будь это на восточной дороге, ничего страшного. «Белый шум» постоянно выталкивает в нашу реальность всякий мусор, что-то появляется, а что-то исчезает. Но тут, где кругом твердая земля, неизвестных предметов быть не должно.

Я совсем было собирался пойти к проводнику и сказать о находке, но Мовчан сам подошел и устало поинтересовался:

– Ничего странного не заметил, пока шли?

– Нет, но впереди на дороге лежит ржавая тачка, которой нет на карте.

Проводник, с раздражением треснув липучкой клапана, снял перчатку с правой руки и, с силой проведя пятерней по грязному лицу, отрицательно замотал головой:

– Это знак, скоро будет блокпост.

– Ваш?

На лице державника мгновенно появилась гримаса еле сдерживаемого бешенства. Он вынул из болтавшейся на боку старомодной планшетки пачку бумаг. Сунув мне несколько, выдернул сложенный вдвое замызганный серый лист с какими-то фиолетовыми печатями и помахал им в воздухе.

– А вот ни фига! Про батьку Соловья слыхать доводилось?

– Новый положенец от блатных?

– Смотри там не ляпни. Там, в холмах, два пулеметных гнезда и бункер со всеми удобствами. От ученых остался, а Соловей вычистил и отремонтировал.

– Я думал, блатным работать западло.

Шутка заставила проводника невольно улыбнуться, но потом осторожность взяла верх, и, прогнав веселье, Мовчан почти прошипел, понизив голос до сердитого шепота:

– Шутник, да?! Короче, Солдат! Помалкивай там, а то бандиты народ нервный. Помни, я за тебя поручился, но в случае чего…

Сообщение о бандитской заставе немного приободрило. Успокоив подозрения проводника, я пошел ко второй повозке. Ксения уже взобралась на крышу фургона и лежа осматривала окрестности через винтовочную оптику.

Как только я приблизился, девушка тихо сообщила:

– Возле ржавой машины есть трос, кто-то намеренно перегородил шоссе.