Гулко ухнула ближайшая к нам баллиста, и огромная стрела, прочертив в воздухе светящуюся полосу, канула в тумане. Началась битва, по сравнению с которой наша стычка с Крушителем смотрелась возней малышей в песочнице.

Вот только отступать легат не собирался.

Он одним движением выдернул застрявшую секиру, выворотив при этом огромный кусок мерзлой земли, и снова бросился в атаку.

Удар! Еще удар! Тяжеленная секира порхает в воздухе с такой скоростью, что её едва видно. Я успеваю уворачиваться только благодаря Щиту. Это вообще мой главный козырь в этой битве. Щит замедляет любой удар, какой бы силы тот не был. И видно, что, когда секира вязнет в нем, Крушитель бесится ещё больше. А чем больше он злится - тем менее точны его удары, и тем больше сил он тратит впустую.

Вот только зря я надеюсь вымотать его. Похоже, он может хоть целый день так махать. И, рано или поздно, один из ударов придется в цель. Больше и не понадобится.

Дракенбольт вынырнул из морозного тумана позади Крушителя и, рыкнув, бросился на легата, прикрываясь щитом. Этакий живой таран.

Да! То, что нужно!

Я, что было сил, рванулся вперед. Наметил место для удара. Локоть правой руки - там, кажется, броня тонкая, можно попробовать.

Крушитель отреагировал на огра мгновенно. Но не так, как я предполагал. Он не пытался уйти в сторону. Рубанул прямо навстречу.

Удар был такой чудовищной силы, что щит Дракенбольта вогнулся, став похожим на ковш бульдозера, а сам огр отлетел в сторону, будто от взрыва. Крушитель оправдывал свое прозвище.

Я бросился на легата в самоубийственном прыжке, занеся скимитар высоко над головой. Рубанул двумя руками, вкладывая в удар всю свою ярость, скорость, силу.

Крушитель едва успел развернуться ко мне. Блокировать удар секирой он уже не успевал, поэтому просто прикрылся левой рукой. Я целился в локоть, но тут уже было не до точности. Клинок обрушился ему на предплечье, закованное в цельнометаллические наручи.

И разлетелся вдребезги блестящими осколками, будто разбившееся зеркало.

Я по инерции пролетел мимо, прокатился по земле. Вскочил. Ошарашено взглянул на бесполезную рукоять скимитара с коротким обломком лезвия. Потом на Крушителя, ринувшегося на меня, как бык на матадора.

И бросился бежать.

От оцепления к тому времени не осталось и следа. В лагере царила полнейшая неразбериха. Крики, проклятья, мечущиеся туда-сюда легионеры, гул пролетающих над головами снарядов, шипение и треск заклинаний. Я крутил головой, пытаясь отыскать своих, но безрезультатно. А позади меня, лязгая сочленениями доспехов, несся, как паровоз, Крушитель.

Я, перепрыгнув одним махом через поваленную повозку, понесся мимо батареи баллист, нестройно пуляющих в Имира зачарованными гарпунами. От каждого из них тянулась длинная призрачная цепь, соединенная с приземистым обелиском, выстроенным на самом краю обрыва. В теле великана засело уже с дюжину таких снарядов, и цепи от них, натянутые, будто струны, кажется, потихоньку втягивались внутрь обелиска. Судя по направлениям этих светящихся струн, таких узлов было два-три.