Аханщиков (дед рассказчика, П. С. Полуэктова) жил в лесу, около Василя, лет около ста назад, сеял пшеницу и этим кормился. Овец еще держал. И жила с ним одна дочь, такая рослая да здоровая. Она до тридцати лет в мужичьем платье ходила. Время разбойничье было, кругом леса, поневоле за мужика и на работу шла и везде. В тридцать лет она замуж вышла и плакалась, что робенком к венцу ведут.

Вот раз вышел дед в поле, а ходил он всегда без шапки. Все его в округе знали и прозвали Колышком, так Колышком и кликали. Попадаются навстречу разбойники.

— Кто идет? Стой!

А дело утром было, на заре.

— Ах, да это ты, Колышек, нам перва встреча! Разве не знаешь, что первой встрече, кто бы ни был, голову долой!

— Как, батюшка, не знать? Что ж делать-то, рубите! Вот она!

Ну, вот они возьмут (не раз это с ним было) долгий шест, смеряют в его рост, лишнюю-то вершинку отрубят и искрошат шест на мелки части, а его пустят.

— Ну, ступай да вдругорядь не попадайся, а то убьем!

А почему они его не били? Больно он добр был и не корыстен. Бывало, придут, овцу у него зарежут и уйдут — он и не взыскивает. Денег давали ему — не брал.

— Нет, куды мне? Не надо.

Раз и говорят разбойники:

— Эй, Колышек, поди-ка — мы лодку на Суре в песке оставили, с медными деньгами… Поди возьми!

— Куды мне, батюшка? Не надо!

Так и не взял, а после целую лодку водой вымыло, и кому-то вся казна досталась.

Слыхал я одну историйку. Вот был (звали воеводой) Фома-воевода, находился, значит, в нашем Пудожском уезде, не знаю, в какой волости. Под ним было сорок разбойников. Куды где узнает деньги, так съездит и ограбит. Узнал, что купец один богато жил. А жил-то ен в большой деревне, напахнуться так что не смел. Узнал это он и пишет купцу письмо: «Слушай, купец, отдай мужикам рабочим по три рубля денег. Я тебе приказываю. Такой-то Фома-воевода». А он (купец) записку получил да и не отдал денег.

Потом зима пришла, Фома пишет: «Отдай по канькам (валенкам) да по шубам мужикам, которые у тебя работают». Прочитает письмо купец и никому не объявит.

Год целый воевода предлагал ему. Потом собрал свою дружину, оборужил ю, надел ю шинелями, человек шестьдесят, и отправился к этому купцу. Приехал к купцу ко вечеру, заехал на двор и требует купца на двор. Зовет его по имени, по изотчины и говорит ему:

— Слушай, купец, нас послал царь, на тебя будет нападение в эты сутки или на этой неделе. Приедет Фома-воевода, он тебя убьет да разорит, твое место сожгет.

Обрадовался купец.

— Спасибо вам и царю-батюшку.

Заказал пищу что ни лучшую, приготовку очень хорошую для приезда солдат русськиих для защиты купца богатого. Как поужинали ены и сели за столы за дубовые, и говорит воевода таково слово:

— Ну, садись-ка ты с нами, хозяин наш. Как что тебе было написано?

— У того ли воеводы со своей армией было писано мне, что дари деньгами своих работников, а как на зиму — обчем обнадежь их и не обижай их, пожалуйста.

— Дак давал ли ты им деньги?

— Нет, — говорит.

— Давал ли ты им обувь?

— На кой черт! Наживут и самы.

— Ну, дак неси-ка сейчас на стол две тысячи.