- Надолго к командиру?

- Как начальство прикажет. Сам понимаешь, служба.

- Я хотел потолковать об Аламаке. Выйдет из него доброе солнышко, как думаешь?

- Спроси что-нибудь полегче. А еще лучшезабудь о нем. Не время. Ну, хорошего тебе дня...

Родий помахал рукой, кивнул в сторону родительской каюты - мама, пеленавшая Джоника, лишь издали виновато ему улыбнулась - и отключился. Руженка, сделав последний чудовищный глоток, крикнула в погасшую половину экрана:

- Роди, не забудь, ты обещал мне медвежонка! - и тоже потопала отключаться.

Экки помедлил, глядя в ослепшие экраны. Шумно потер кулаком нос. И неспешно смел яичную скорлупу в открывшийся посреди стола зев мусоропровода, в соседнюю горловину запихнул кучей грязную посуду.

Стол сложился гармошкой и исчез в стене. Псевдоживая трава газона зашевелилась, поглощая незримые крошки.

До работы оставалось минуты четыре, не больше.

Поболтать с Лолой он, к сожалению, не успеет, а просто сказать ей доброе утро как раз времени хватит.

- Лола, к тебе можно? - спросил он, соединяясь, но не зажигая изображения.

- Конечно, Экки. Я тут.

Ох, Лолка! "Я тут!" Как будто можно куда-нибудь выйти. Да ведь если верить Игорюхе Дроздовскому, каюты же по индивидуальной мерке строятся. За пределы жилища только инзор и заглядывает, остальная часть корабля известна каждому скорее вприглядку, чем на ощупь. А она - "Я тут!". Живучи в языке эти привычки. Уж четыреста лет в звездолете ни неба, ни снега, а Руженкина дразнилка "ротом ровит" передается себе из поколения в поколение и никому не кажется бессмысленной...

Лола у рабочей ниши орудовала сразу двумя пинцетами. Перед ней скользила конвейерная лента с широкими кюветами в четыре ряда, а в кюветах - дальняя родственница хлореллы из регенерационнопищевых камер корабля. Руки Лоты двигались споро, слаженно - прищипывали, прореживали, отсаживали пустоплод, отбирали стебли на анализ. Посмотришь на летающие Лолкины пальцы - пустяковая работенка, однако же ни один автомат не справляется.

- Привет, Экки. Как от тебя кофе пахнет! А я сегодня какао заказывала.

- А я зато ночью на мамонте катался. Родий такой чудной сон подсунул...

Он опомнился и прикусил язык. У Лолы не было ни братьев, ни сестер отец ее смертельно облучился, когда ей было полтора года. Конечно, у нее есть мать, и он, Экки, но родной брат тоже бы не помешал, хотя бы младший. В роли старшего Лолкиного брата Экки не мог допустить, чтобы ей было плохо.

- Не огорчайся, Ло. Считай, эта капсула уже твоя.

А еще... Хочешь, я для тебя свой сон придумаю?

Лола кивнула и нечаянно задела локтем край кюветы. Кювета опрокинулась, по конвейеру поплыли пласты неохлореллы.

- Ну вот. Все из-за тебя! - Досадливо прикусив губу, Лола принялась за уборку.- Разве с тобой почеловечески поработаешь?

- Прости,- тихо сказал Экки, закладывая капсулу в приемник пневмопочты и набирая Лолин адрес.

Радость дарить немного поубавилась.

- Ладно, я не сержусь.- Девочка великодушно улыбнулась.- А правда, когда мы поженимся, сны у нас будут общие?

- Правда. Только это еще не скоро будет...