– Галь, давай чуть покороче! И поближе к теме, – взмолился шкипер.

– Нет уж! – решительно воскликнула вошедшая в роль докладчица. – Короче не получится, слушайте! Практически всех ссыльных «садили на землю», приписывали к какому-то селу, деревне, где им выделялся надел земли для обработки и прокорма. Только мало кто из поселенцев хотел становиться крестьянином, и земля не обрабатывалась. Немалые притеснения от уголовных ссыльных терпело местное население, которое неоднократно обращалось к правительству с жалобами. Количество ссыльных порой в два раза превышало число старожилов. При этом большинство ссыльных занималось кражами и мошенничеством. Вот типичная жалоба тех лет: «Большая часть ссыльных, не имея средств, шатается по городу и округу, занимаясь кражами, разбоем или испрашиванием милостыни, называясь большей частью бродягами, чтоб тем более возбудить к себе сострадание или страх; безнравственность мещан из ссыльных вошла даже в пословицу, так что проезжающие за несколько сот верст предупреждаются быть осторожнее при проезде через наш город». Под влиянием уголовников далеко не в лучшую сторону менялись нравы, обычаи, привычки, внешний вид и даже язык енисейских жителей…

Мы тягостно молчали. Заметив это, учителка немного смилостивилась и продолжила уже быстрей:

– В данном случае жители деревни искренне радовались, что им прислали именно политического. Тихий, мирный. Террорист какой-то.

Капитан глухо кашлянул. А что, нормальный террорист-тихушник. Интель.

– Дело происходило, если вы помните, в 1903 году. Ссыльного, красивого статного мужчину благородного вида, звали Александр Леговской, говорили, что он из дворян, но я следов в архивах не нашла… Итак, жил он спокойно, без претензий, занимался рыбной ловлей, добывал пушнину. Как все. Однако тем годом пришло ему какое-то письмо, и Александр решил из ссылки сбежать! Ничего сложного в том не было, пристав всего два раза в год навещал село и проверял подопечного… И вот однажды утром деревенские дети сообщили старосте, что Леговской сел в лодку с подозрительно большим запасом провианта и отправился вниз по течению. Быстро просчитав последствия для себя лично, староста сразу же собрал опытных рыбаков и, не теряя времени, кинулся в погоню! О-о! Он хорошо представлял гнев пристава и грядущие изменения в карьере!

– Очень внимательно слушаем, Галина, – приободрил я.

– Каково же было удивление погони, состоявшей из опытных сибирских речников, охотников, когда они не нашли на реке никаких следов сбежавшего! – Галина говорила в стиле и духе опытного рассказчика-экскурсовода, вот что значит школа. – Быть такого не может, говорили они сами себе! До ближайшего населённого пункта километров семьдесят, догоняющие шли на трёх парусных лодках, слыли опытными следопытами и наблюдателями. Но это не помогло им в поиске. Староста уже начал готовиться к неизбежным последствиям, когда случилось совершенно неожиданное: беглец сам объявился в Старой Курье, буквально на следующий день и…

Что-то наконец сообразив, краеведша выскочила из сладкого эфира экскурсионных грёз, сфокусировала взгляд на слушателях и тихо спросила, прижимая пухлую ладошку ко рту: