В принципе, Галина Ивановна правильно вычленила важнейшее: основной новостью являлись перебои в транспортной схеме с горными предприятиями, с посёлками на Солеруднике и угольном карьере Мурцкий, что расположен чуть западней по склону огромной горы.

Что там произошло, пока не совсем ясно. Одни обыватели утверждали, что пару конных грузовых повозок погубила стая каких-то диких зверей, другие настаивали, что всё дело в свирепых гоблинах, неожиданно вылезших из лесного массива на дорогу. Пограничники с охотниками-добровольцами вроде разбираются, хотя мобилизации не объявлено. В то, что это дело рук зоргов, мне не верится – нет для них идеи. Добыча невелика, а огрести можно конкретно, там по открытой местности надо метров триста бежать. Гоблины вообще оперируют на воде, где есть скорость, маневр и те самые концы в воду. Тут же наследишь – не отмажешься.

Звери? Какие? Волчьих стай в джунглях не замечено, а кошачьи толпами не бегают.

– Анна, жена кондитера, дурочка, конечно, но знает всё, говорила, что это стадо огромных обезьян! – охотно делилась знаниями краеведша. – Хищных!

Теоретически, я после пары бокалов в «Джонатане» могу допустить появление таковых из зелёного Прореза. Водоплавающих обезьян, идущих на Крест клином.

Ерунда какая-то…

Но шухерок поднялся, это очевидно.

…Клаус Папке принял меня, как родного. С доверием, высокую степень которого сложно переоценить. Милостиво запущенный внутрь огромного кабинета надменной Мартой Зальцведель, секретаршей большого босса, я сразу правильно расшифровал небрежный приглашающий жест губернатора и одновременно же оценил палец у губ – садись, мол, друг родной, да помалкивай пока.

С чего бы такое доверие?

Судя по всему, сейчас в кабинете заслушивается важный оперативный доклад, причём именно по интересующему меня вопросу. Секретный, между прочим. Такие моменты всегда напрягают. Не хочется быть невольным, а впоследствии и ненужным свидетелем чужих тайн, особенно если ты не видишь явных причин для такого допуска. Что случилось?

Докладчик, высокий жилистый тевтонец, по примеру своего подчинённого с первого этажа быстро проткнул меня колючим ментовским взглядом, после чего вопросительно посмотрел на шефа. Мужик красовался в высоких шнурованных охотничьих сапогах из дышащей мембраны и с большой кобурой на поясе. Не с огурцами внутри.

– Можно, – коротко предварил его вопрос Папке, наливая из графина воду в гладкий узкий стакан. – Ему можно, он союзник… Герман, знакомьтесь, это stabshauptmann Макс Лойтхард, недавно мной назначенный начальник службы безопасности. Макс, это Герман Ростоцкий, русский миллионер, уверен, ты почти всё о нём знаешь. Герман уже не раз способствовал нам в поисках, помогая как транспортом, так и предоставлением ценнейшей информации. Правда, в последний раз, как понял, эта информация была фактически загублена безобразным исполнением.

Штабс-капитан, значит. Это круто или нет, подскажите кто-нибудь? Скорее всего, круто. Не в духе германцев плодить позолоченных фельдмаршалов в анклаве с численностью среднерусского посёлка городского типа. Вот ливийцы или албанцы в колониальном стиле точно поназначали бы генералов… Только я ещё ни про одного албанца не слышал. А жаль, скучно без них.