Влада, сжимая кулаки, тяжело дышала. Странно, но она все-таки могла дышать. И яростно разбивать эти окна, которые вспыхивали в бескрайнем мраке, преграждая ей дорогу.

Но где же она?

В безвременье, во мраке, в пустоте, где есть только ее воспоминания, ярость и боль. А еще – окна. Они так ярко и настойчиво вспыхивают в темноте, преследуют ее. Как мотылек летит на свет лампы, так измученный взгляд тянется к желтому теплому свету, не в силах оторваться…

– Что-то разбило наше окно, ударило с той стороны! – Девушка испуганно смотрит в темноту из яркой комнаты. – Ты был прав, что-то очень злое, ненавидящее нас. Но я все равно не передумала, я хочу услышать то, что ты не успел рассказать!..

– Хорошо…

Парень прижимает к себе девушку, бережно сдувая ей волосы со лба, и она смотрит на него снизу вверх с обожанием, ловя каждое слово.

– Слушай… Самый страшный вампир, рожденный в каменных садах, должен был уничтожить тайный мир. Этот вампир, с кровью наполовину темной, наполовину светлой, выглядит бледным и слабым. Но обманываться нельзя: он – самое опасное существо и в явном, и в тайном мирах…

БАХ!

Взрыв желто-оранжевых брызг разлетается фонтаном, и только искорки трепещут, словно отлетели от костра.

– Ты не смеешь рассказывать ей такие сказки обо мне! – Влада задыхается, но сил плакать нет, потому что нет слез. – Я не зло… Предатель, предатель…

И стоит сделать еще пару шагов, как снова ее путь в темноте преграждает яркое окно. И парень продолжает говорить.

…Мир живых был не для нее, – доносится его голос. – Хотя она отчаянно пыталась удержаться, поэтому не отпускала от себя ни тролля, ни вампира. Но такое существо все равно не смогло бы долго удерживаться в мире. И тогда она начала падать в мир темный и страшный, и Тьма открылась на перекрестке пяти дорог, на перекрестке смерти… Тьма распахнула ей двери и дождалась той, ради которой была создана. Самое главное зло вернулось туда, куда и должно было попасть с самого начала…

– СГИНЬТЕ!!!

Снова сноп ярких брызг и темнота.

– Когда же это закончится? Неужели это теперь навсегда? – простонала Влада, закрываясь локтями, зажмуриваясь.

Только все бесполезно: закроешь глаза – и ничего не изменится, снова вспыхнет перед мысленным взором новое окно с теплым светом. Не нужно смотреть в эти яркие окна. Все, что она видит и слышит там, – неправда. Нельзя смотреть в эти горящие теплым светом фальшивые мирки. Они жалят, безжалостно и больно.

Сколько же времени продолжается эта пытка?

Может, год или два. А может, и сто лет – вокруг в бескрайней ночи нет солнца, нет и времени. Сто лет ничего не ела, не спала, только брела в темноте и смотрела в окна. Сколько уже разбито этих предательских окон – тысячи, миллионы?

Если смерть – это тихо смотреть на тех, кто тебе был когда-то дорог, на те места, которые любило твое сердце, то можно терпеть ее и принимать за жизнь. Тихую и незримую.

А значит, происходящее с Владой – не смерть, а что-то иное.

Потому что не было предела ярости и ожесточению, когда она раз за разом разбивала эти подлые окна. От Тьмы она ждала чего угодно – пыток Некроманта, бесконечной боли и чего-то еще, что не выразить словами, чего страшится на грани смерти любое живое существо. Но только не этого, самого страшного и несправедливого. Сказки о Тьме – Егор рассказывал их другой девушке, он предавал снова и снова.