Затребовав помощи от МВД, МинОбрНауки, Росгвардии и армии мы провели ряд учений. В войсках все прошло как надо, в школах — куда хуже, но терпимо, в институтах и университетах — как смогли. Подростковый возраст… недоверие власти, максимализм. Но мы продолжали готовиться к ожидаемым угрозам.

Добились от штаба армии проверки противорадиационных средств в аптечках первой помощи. Запустили несколько передач по федеральным каналам. Когда зона облучения стала соразмерна с Московской областью — начали бить тревогу. Теперь уже сбоили спутники на высоте в сто километров — теле и радиотрансляция, ГЛОНАС. Но атмосфера нивелировала все вредные излучения, и на поверхности все показатели оставались в норме.

А потом постучали с другой стороны. Россия вообще не наша ответственность, мы работаем вовне и совершенно пропустили действия коллег из ФСБ, но они пришли почти вовремя, когда оперативники начали сталкиваться на местах. — Борис поморщился, явно вспоминая пару неприятных моментов. — В общем, нам в группу поступил доклад о странном поведении тоталитарных сект.

В течение двух месяцев большинство самых опасных, имеющих влияние пророков начали большое переселение. Почти все покидали Москву, выводили финансы из местных банков, продавали все активы, бросали паству и хлебные места. Другие, наоборот, собирали всех последователей в одном месте. Выкупали за совершенно дикие деньги недвижимость и приобретали огнестрельное оружие.

— Вы знали, что эти психи готовятся к концу света, и ничего не сделали? — подавшись вперед, спросил я.

— Знали, но все эти факты могли быть не связаны друг с другом, — ответил Борис. — Животные могли мигрировать из-за вышек и ва-фай сетей. Излучение могло быть точечным выбросом, а секты, особенно дикие и тоталитарные, конец света объявляют по три раза в год, когда им нужно собрать больше средств. Доказательств большой беды не было.

— Охренеть, — схватившись за голову, произнес Михаил. — Но вы ведь могли хоть объявление сделать? Рассказать всем о происходящем.

— Где? На РЕН-ТВ в разделе о рептилойдах? — грустно улыбнулся Борис. — Как я уже сказал, передачи проводились, информацию дозированно мы давали. Попросили коллег разобраться с сектами, дали добро на исследования… и, возможно, они даже принесли бы результаты, если бы вовремя завершились.

Так или иначе ко дню «икс», когда излучение покрыло бы только Москву, мы были готовы как могли. Вот только готовились мы, напомню, к лучевой атаке, к усиленному электромагнитному излучению и возможным сбоям в электросетях и связи. А это все лечится просто сидением дома и эвакуацией, — мрачно сказал разведчик. — В инженерных, хим и ракетных войсках был за неделю введен режим повышенной готовности. А потом долбануло.

— Да уж, долбануло знатно, — не выдержав, прокомментировал я.

— Да, — не став спорить, кивнул Борис. — И никакие протоколы или повышенная боеготовность от этого спасти не могли. Излучение прекратилось в шесть тридцать пять утра. Все выдохнули, тревогу отменили. Несколько часов ничего не происходило, а потом резко посыпалась инфраструктура. Радары дальнего наблюдения, точки проверки излучения — все сошло с ума. За пять минут до часа «П» отрубилась сотовая связь.