Эти причины назревали давно, а покушение на Петра Головлева подтолкнуло к принятию рискованного плана, сыграло роль детонатора. Пусть вся Европа думает, будто наместник Головлев умер, а Ватикан сгорел по воле Божьей, меньше будет подозрений на русов в святотатстве. Хотя крестоносцы, разрушившие Константинополь вместе с православным патриархатом, никогда не обвинялись в святотатстве, несмотря на разграбление православных церквей. Так что совесть у старых магаданцев оставалась чистой, действовали они по-христиански, исключительно в библейских нормах: «И воздастся каждому за грехи своя». Короче говоря, решили старики оставить молодежь на хозяйстве, присмотреть издалека, пока живы сами. Рано или поздно детям и внукам придется жить своим умом, пусть начинают под присмотром, на душе легче будет.

Немаловажным фактором отъезда в далекую Австралию стала общая усталость стариков, которым едва перевалило за шестьдесят лет. Ну, не зря боевые дни идут по армейской выслуге один за три. Магаданцы же воевали в шестнадцатом веке добрую половину из тридцати прожитых лет. Считать по выслуге, так им не шестьдесят – все девяносто лет должно быть. Примерно на эти девяносто лет все трое мужчин себя чувствовали, даже гражданский инженер Корнеев. Не физически, конечно, а морально. Ни подполковник Головлев, ни майор Кожин, не говоря уже об инженере Корнееве, никогда не мечтали быть главами государств или министрами. Ну не хотели они быть генералами, не хотели. Офицеры знали, что у генералов есть свои сыновья, как говорится в анекдоте, и воспринимали свои возможности реально. Окончание карьеры они видели в погонах с двумя просветами и парой-тройкой звездочек, не более того.

Судьба распорядилась иначе, отправив неприхотливых провинциалов в прошлое, где им пришлось защищать своих жен и друзей. И, как все быстро убедились, лучшей защитой в Средневековье может быть исключительно нападение, впрочем, как в любые времена. Так и пришлось три десятилетия работать мужчинам без отпусков и выходных дней, чередуя боевые действия с «восстановлением народного хозяйства», год за годом. Едва туристы, попавшие в шестнадцатый век, оправились от шока и определились с планами на будущее, им пришлось строить себе жилье в Уральских горах. В то, первое лето 1570 года, иначе 7078 года от сотворения мира, работали все бывшие туристы, включая женщин и детей, надрывая жилы, без перерыва и отдыха. Успели выстроить аляповатый острог на берегу уральской речки, смогли защитить себя от нападения отряда кучумовских татар. Даже захватили пленников и освободили плененных татарами русских крестьян, поселив их рядом с собой.

Так жизнь и пошла дальше – месяцы напряженной работы с перерывами на дни и недели боевых действий. Едва успели выплавить железо и соорудить примитивные ружья с пушками, как вновь напали отряды сибирского хана Кучума на выросший в Уральских горах острог неведомых людей. Только разбили сибирских татар провинциальные туристы, расстреляв из скорострельных ружей и пушек, вновь пришлось трудиться с утра до вечера, восстанавливая растраченные боеприпасы. Вроде все нормально обошлось, обжились вчерашние туристы на Урале, начали торговать с соседями, мыли золото и алмазы в россыпях, выбранных к двадцать первому веку, но нетронутых в веке шестнадцатом. Растили картошку, неизвестную аборигенам, добывали железную и медную руду, перерабатывали ее в ширпотреб и совершенствовали огнестрельное оружие. Едва научились пермские инженеры и офицеры делать патроны и гладкоствольные ружья, как новая напасть пришла.