Проблема с этой встречей была в том, что я поднялся из низины метрах в трёхстах от них и деваться было некуда, трофейщики меня сразу увидели, и если попытаюсь развернуться, то это вызовет подозрение. Хотя я всё равно его вызову, когда подъеду ближе и те смогут рассмотреть не только того, кто сидит за рулём, но и, главное, две дырочки в лобовом стекле. А это уже настораживает. Так что я давил на газ, быстро к ним приближаясь, и подтянул к себе на сиденье готовый к бою МП.
А немцев всего пятеро у костра и часовой. Не знаю, почему так мало, но это шанс. Когда мне оставалось до них метров двадцать, те наконец встревожились, перестав есть, и стали вскакивать. Но тут я, тормознув и подхватив автомат, который чуть не свалился на пол, выпрыгнул из продолжавшей ещё ехать машины и, перекатившись, сразу открыл огонь. Срезал троих длинной очередью, потом часового, который уже вскидывал свой карабин, и дальше пятью короткими очередями сбил остальных, они даже оружие, поставленное в стойку, разобрать не успели.
— Блин, опять без языка!
Встав, я повесил автомат на плечо. Боёк сухо щёлкнул под конец последней очереди, значит, магазин опустел, а подсумки с запасными магазинами остались в кабине грузовика. Вот они как раз улетели на пол при торможении. Достав пистолет, я стал обходить немцев.
Двое раненых оказалось, тяжёлые, прервал их мучения. Но стрелял во всех, привычку нарабатывал. Пофиг, мёртв или нет. Знаю, что боезапас нужно жалеть, но я не хотел оставлять ни шанса возможным подранкам. При этом я поглядывал по сторонам, вдруг где прячутся ещё немцы. Вряд ли, все вроде у костра сидели, но так, по привычке.
Именно это привычка мне и помогла. Краем глаза я уловил в поле неестественное шевеление в траве и резким прыжком ушёл за задние колёса брошенного ЗИСа, стоявшего с открытыми дверями. Мой кульбит не прошёл незамеченным, так как послышался крик:
— Не стреляй! Свои!
— Кто такие?! — проорал я в ответ, быстро перезаряжая пистолет.
Вместо ответа, из травы поднялись двое в чёрной форме советских моряков с такими же самозарядками в руках, что у меня в кабине осталась. Ну я, в принципе, так и думал, кто ещё это может быть? Кроме морячков здесь никого и не должно быть. Также встав, но не выходя из-за грузовика, я наблюдал, как те приближаются. Уверен на все сто: это не все. Остальные скрываются, вон вроде бескозырка мелькнула, а чуть в стороне непокрытая голова.
Когда моряки приблизились, я уточнил:
— Десантировались ночью?
— Так точно.
— Я связник. Быстро грузимся и уезжаем. У меня дел невпроворот.
— Ты Поляков? Я видел твоё фото.
— Он самый. Кстати, ваше руководство передало тех, к кому вы летели, под моё командование. О вас не знаю, но, скорее всего, тоже под мою руку пойдёте. Парни, давайте действительно поторопимся, а то я тут недавно в одиночку четыре грузовика отбил, это один из них, освободил шесть девушек. Они не в курсе, но похоже, я даже уверен, немцы их в свой бордель везли, все красавицы. Я их там одних оставил с трупами. Кстати, одна из дивчин с флота. Форма военно-морская, остальные армейские. Наверное, из одного пересыльного лагеря отбирали.