Вздохнув и не отводя ствол пистолета от заднего борта кузова, я снял винтовку, что была за спиной, перекинул ремень через голову и, держа её одной рукой, зацепил край тента, приподняв его. Ничего. Только мычание усилилось, причём, кажется, оно не одно было. Подвигав краем тента туда-сюда, я не услышал никаких откликов. Тогда насадил на ствол каску, сунул в щель над задним бортом. Опять ничего. Ладно, пробуем.
Подняв выброшенную гранату, я снова закинул её в кузов, чтобы, если что, дезориентировать противника, и залез следом. Хм, на дне кузова лежал немец с простреленной головой. Пуля в рот вошла. Хорошо я сегодня пострелял, это уже третий, кому я туда попал. Классно я на звук выстрелил! А ещё тут связанными кулями с кляпом во рту лежали пять девушек. Все в форме военнослужащих РККА. Хотя нет, их шесть было, шестая в чёрной морской форме. Я её сразу со свету и не заметил, тем более немец, пачкая её кровью, на неё упал. Туша большая, а та хрупкая, всю накрыл. Кстати, немец невооружён был. Сам не понимаю почему, пустой ремень, ничего нет — ни карабина, ни автомата, по знакам различия — рядовой.
— Ха, — осмотрел я девчат, — только вас мне ещё не хватало! Хотя, я смотрю, медики есть, а медики мне нужны.
Те замычали. Достав трофейный нож, я разрезал верёвки на руках и ногах ближайшей. Та отодвинулась, и я смог столкнуть тушу немца с почти задохнувшейся под тяжестью девчонки. Потом стал по очереди освобождать остальных. Четверо оказались командирами. Одна — военфельдшер, лейтенант, другие — сержанты и младшие сержанты. Медиков четверо, пятая, судя по эмблемам, из подразделения связи, а кто девчушка в матросской форме, было непонятно. Когда все напились воды из моей фляжки, я стал командовать:
— Так, разбились на команды по трое. Ваша задача: очистить все кабины от немцев и закинуть их в кузов четвёртой. Работаем быстро, судя по следам, по этой дороге частенько ездят. Это сейчас нам везёт — нет никого… Работаем, чего встали?!
Мой окрик подстегнул девчат, и они заспешили к кабинам машин. Говорить, что дорога на самом деле малоезженая, я не стал, пусть испугаются, а на адреналине они все трупы в кузов влёгкую перекидают. Правда, сначала я заставил их снять с немцев форму и амуницию. На мой вопрос, может ли кто водить, получил отрицательный ответ. Никто не умел.
— Ну что, девчата. Нужно убираться отсюда, а машины мне нужны. Придётся по одной перегонять. Значит так…
— Ты кто вообще такой? — спросила военфельдшер, пристально изучая меня. Судя по решимости на её лице, она уже задаётся вопросом, какого они вообще меня слушались, да и вообще тут старше её в звании никого нет. Правда, и неуверенность проскальзывает во взгляде, и застарелый страх после плена. Так что додавить её, если потребуется, смогу легко. — Партизан?
— Ага, ещё скажи ополченец, — хохотнул я. — Внимательнее посмотрите. Не обращайте внимания на пыль на лице и потёки пота. Не узнаёте? Я ведь на фото в газетах часто мелькал за последний год.
— Ой, это же Саша Поляков! — воскликнула одна из медиков в звании сержанта.