— Ты вообще понимаешь, во что ты вляпался? Или ты забыл, кто мои дед и отец? Думаешь, тебе все это сойдет с рук?

— Что именно? То, что ты так и не смогла затянуть меня к алтарю? Все, что мне было нужно от твоей семейки, я получил и без этого. Я никогда не давал тебе никаких обещаний и не просил виснуть на мне, создавая иллюзию любви до гроба. Очнись, Малена, и посмотри правде в глаза. Ты не была мне нужна, я просто позволял тебе быть рядом. Разницу улавливаешь? И чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.

— Какой же ты подонок, Воронов. Ты ответишь за все. И за те миллионы, которые теряет сейчас наша семья, и за то, что смешал меня с грязью. Клянусь, ты пожалеешь.

Резкими движениями запахнула пальто, завязала в тугой узел пояс, руки подрагивали от обиды и злости, в глазах застыли слезы унижения и решимость отомстить. Быстрым шагом направилась к выходу и со всей силы хлопнула дверью.

Я собрал все фото, которые лежали на полу. В сотый раз за эти дни я пересматривал их снова и снова, и каждый раз словно видел впервые. Замечал новые детали, жадно пытаясь уловить каждую мелочь, так, будто я мог быть частью этой жизни.

И каждый раз, когда я думал об этом, голову обручем стягивали чувства вины, ярости и злости. Вершинами этого треугольника были я, Лена и отец. Прошло больше десяти лет, но перед глазами стоит четкая картинка, настолько ясная, что из памяти не стерлась ни одна деталь. Будто только вчера я пришел домой и нашел эту злосчастную записку. Клочок бумаги, который разрушил наши жизни. Несколько строчек, пропитанных враньем и ложью, которые навсегда исковеркали наши судьбы. Пустые шкафы, ни одной ее вещи, даже шампуня с ароматом мяты, который я просил ее сменить. Словно весь год, который мы провели вместе, был просто сном. Тишина, которая разъедала мой покой своим отчаянным безмолвием. И один вопрос, который набатом звучал в голове — Где она?

На тумбочке возле нашей кровати я нашел записку, в которой аккуратным почерком было выведено всего несколько строк:

"Андрей, прости, но лучше это произойдет сейчас. Я больше не хочу тебя обманывать, я ухожу. Прости за все и будь счастлив. Лена…"

Я перечитывал ее десятки раз, как идиот, пытаясь найти хоть какое-то объяснение, намек, перебирая в мыслях события последних дней и недель. Лихорадочно вспоминая, о чем мы говорили и с кем общались. Что могло произойти? Мне казалось, что это какой-то дурацкий розыгрыш, человек может притворятся неделю, месяц, но не год. Не долбаные сотни дней, когда проводишь вместе сутки напролет, видишь, что вызывает улыбку, знаешь, какое слово может причинить боль и что заставляет плакать, пока никто не видит. Это не может быть правдой. НЕТ. Я не верю. Мне просто нужно собраться и подумать, куда она могла пойти и что заставило ее написать эту ложь.

Я обзвонил всех ее подружек, поднял на уши весь университет, в котором она училась — от декана до консьержа в общежитии, нашел ее тетку, которая, как оказалась, вообще больше не жила в своей деревне, где какие-то уроды сожгли ее дом, а уехала к родственникам. Она причитала мне вслед и говорила, что так и знала, что ничего, кроме позора, от этой вертихвостки не дождется.