Звериная? Или все же люди протоптали? Если верно последнее, они здесь появлялись нечасто. Ну да, а что им здесь делать? Рыбачить? Так для этого можно подыскать куда более проходимые берега. И как тут ни крути, насчет стаба вопрос остался открытым. У рыбаков ведь своя логика. В каких бы дебрях ни скрывалось уловистое место, настоящих фанатов это не остановит.

Ладно, не зря сходил. По крайней мере, убедился, что в ближайших окрестностях нет ничего такого, чего стоит опасаться. Обычный глухой берег, сюрпризы вроде бы не предвидятся.

А теперь надо поспешить назад. Если стемнеет быстрее, чем до лагеря доберется, можно запросто глаза оставить на ветках.

Дебри здесь знатные.

Шуст и приданные ему Диана и Чак лагерь обустроили, может, и не с размахом, но основательно. По периметру набросали груды веток, очистив от них всю округу. В некоторых местах вплели их в растительность, на сучки нанизали множество огромных лопухов, они здесь вымахивали чуть ли не до размеров раскрытого зонта. В итоге получилась круглая стена в рост человека, за которой даже в упор мало что получалось разглядеть.

Но на этом маскировка не исчерпалась. Костерок устроили в хитроумной двойной яме. Благодаря нехитрой конструкции это сооружение почти не давало дыма. Разве что в самом начале чуток – при розжиге. Фокус, известный многим опытным иммунным.

Над земляным конусом, возведенным поверх основной ямы, наклонилось несколько прутков с нанизанными на них кусками чего-то явно съедобного. По запаху и здоровенному хвосту, который в сторонке грыз урчащий от счастья Гранд, Карат вычислил происхождение продовольствия и спросил:

– Это кто у нас такой рыбак?

Шуст, проворачивая одновременно два прутка, буркнул:

– Участница запрещенной в Улье секты.

Карат повернулся к Аурелии, недоверчиво уточнил:

– Ты что, и рыбу зачаровывать умеешь?

Девушка даже не покосилась в его сторону. Она увлеченно, но аккуратно крутила прутик перед лицом, откусывая кусочек за кусочком.

За нее ответила Диана:

– Не. Она ее палкой заточенной проткнула. Как гарпуном.

– Принесла и слова не сказала, – еле слышно добавил Шуст.

Чак, сочно жуя, прошамкал:

– А ниче так. Соли бы еще и хлебца маленько.

– Принесла рыбу и слова не сказала. И не говорит, – продолжал свое Шуст, уже громче.

Карат, никак это не комментируя, присел возле костра, потянулся, взял приглянувшийся пруток, попробовал самый прожаренный кусок, кивнул:

– И правда неплохо. Спасибо, Аурелия, спасла от голодной смерти.

Та, в свою очередь, потянувшись за новым прутком, неожиданно заговорила:

– Я не умею их зачаровывать. Это ведь рыбы. Рыбы не животные и не рептилии. Они не заражаются. Они другие. Я в детстве научилась их ловить. Пришлось научиться. Рыба большая, но нас много, не наедимся. Но здесь мало рыбы, не успела до темноты больше найти. Этого хватит, чтобы не потерять силы. Силы нам всем очень нужны. Как я понимаю, никто из нас не знает эти места. У Карата только догадки, а этого мало. Но рядом с нами город, а это значит, что там много зараженных. Если город попал сюда давно, они голодают. Когда зараженные голодают, они начинают искать пищу. Многие считают, что они не лезут в воду. Это не так. Они слышат лягушек, видят всплески рыбы. Голод сильнее страха перед водой. И еще здесь везде можно нарваться на внешников. Возможно, плавать по протокам они и не могут из-за мин, но зато могут отправить сюда вертолет. Тут нет стронгов, сбивать некому, а на низкой высоте риск налететь на черноту невелик. Нам понадобятся силы, чтобы добраться до берега и не попасться. Я доедаю и ложусь спать.