Я начала бочком отступать к двери в подъезд.
– Кто?
– Ты, – топнула ногой Громова, – это твоего салона дело.
– Какого салона? – опешила я.
– Бровистики, – насупилась соседка, – там оформляют ресницы, губы, брови с помощью экотехники.
Я решила, что Люся сошла с ума, вспомнила, как рекомендуется общаться с психиатрическими больными, и заулыбалась.
– Нам сейчас надо попить чайку, успокоиться! Лучше не стоять у подъезда.
– Отлично! Иду к вам домой, – отрезала Люся, – там и поговорим. Сразу предупреждаю: ни на какие компромиссы я не пойду!
– Конечно, конечно, – сказала я, – ты абсолютно права. А где Игорь? Твой муж?
– В командировке. Вернется через три дня, – отрезала Люся.
Я приуныла. И что нам теперь делать? Жить с внезапно потерявший разум женщиной, пока ее супруг снова не появится в Москве, не очень-то хочется.
Макс открыл дверь, мы вошли в холл, я крикнула:
– Роза Леопольдовна!
На зов явилась Краузе.
– Мы заехали перекусить, – объяснил Вульф.
Наша няня и домработница в едином лице молча кивнула. Я насторожилась. Краузе молчит? Это на нее совсем не похоже!
– Роза Леопольдовна, сварите мне кофейку? – попросил Костин.
Кивок.
Мне стало не по себе, я быстро надела домашние тапки и поспешила в столовую. Остальные двинулись за мной.
– Надеюсь, у нас найдется что-нибудь вкусное, – пробормотала я, взяв банку с заваркой.
– М-м-м, – ответила Роза Леопольдовна.
Я обернулась, увидела лицо няни, икнула и уронила жестянку. А та угодила прямо на голову мопсихи Фиры. Банка прокатилась по макушке собаки, шлепнулась на пол, открылась, содержимое высыпалось. В ту же секунду непонятно откуда появилась Муся и начала бойко уплетать сухие чайные листочки.
– Лампуша, что с тобой? – спросил Макс.
Я, забыв о правилах приличия, показала пальцем на Краузе.
– Ничего не понимаю, – занервничал Вульф. – Роза Леопольдовна!
Краузе повернулась на зов.
У нас в прихожей висит большая люстра, но она включается редко. Как правило, войдя в квартиру, мы зажигаем бра над зеркалом. Оно освещает только вешалку и небольшой диванчик. Та часть холла, в которую выходят два коридора из жилой части апартаментов, видна не очень хорошо. Поэтому ни я, ни Макс, ни остальные не рассмотрели как следует Краузе. Сейчас же няня Кисы предстала перед нами во всей своей красе.
Глава тридцать шестая
Брови у Розы Леопольдовны выглядели нормально, глаза тоже, нос не изменился. А вот губы! Их размеры поражали воображение.
– Вы вкололи гель! – ахнула я и проглотила вопрос: «Ну зачем вы сделали эту глупость?»
Краузе замотала головой из стороны в сторону.
– Вам больно говорить? – предположил Костин.
Роза Леопольдовна махнула рукой.
– Нет. Просто губы стали большими, шевелить трудно. Шлепаешь ими, как ластами по песку.
– Похоже на аллергию, – предположил Вульф. – Что-то необычное ели, пили?
Краузе сделала отрицательный жест рукой.
– Просто так такой рот не заполучишь, – подвел итог Костин.
– Помада, – пояснила няня, – подарок Лампы. Новинка. Я намазалась ею. Фирма дорогая, известная! Сначала все было прекрасно, очень мне понравилось, а через некоторое время возникло ощущение, что мой рот – автомобильное колесо, его насосом накачивают.