– Я скажу тебе то, что считаю правдой. Я хотел тебя, Тэнзи. Я и сейчас тебя хочу. И буду хотеть до того дня, когда умру. Я никогда не обещал тебе ничего, кроме этого, даже не намекал ни на что. Ты меня тоже хотела. Герцог никогда не позволит мне жениться на тебе. И я уезжаю.

Он чувствовал, что она воспринимает каждое его слово как удар. Он их так и бросал. Бесспорные факты, несовместимые между собой.

Она стояла совершенно неподвижно, с застывшим, но при этом искаженным лицом, словно отлитым из тающего воска.

– А ты… вероятно, выйдешь замуж за будущего герцога. Утешайтесь этим, мисс Дэнфорт. И я рад за вас.

Он тоже умел говорить с горечью.

Она резко отвернула от него голову, глядя в сторону Америки, или Лилимонта, или другого места, которое могла назвать домом. Места, где нет его.

И если он не был сломленным, когда вышел на этот балкон, он стал сломленным, когда уходил.

Как обычно в Суссексе, новости распространились быстро: за мисс Титанией Дэнфорт очень настойчиво ухаживает лорд Стэнхоуп, и уже делались ставки на то, сколько времени ему потребуется, чтобы она стала его невестой. Если его манера править пролеткой могла считаться хоть каким-то показателем, то утверждавшие, что «еще до конца месяца», имели все шансы на выигрыш.

Всем уже стало понятно, что соперники лорда Стэнхоупа, имя которым легион, не имеют ни малейшего шанса, и что посылать ей цветы – это какое-то донкихотское занятие, и все-таки они продолжали, потому что ведь никогда не угадаешь. Та же самая философия, которую светское общество в целом применяло по отношению к Оливии Эверси. Что-то вроде инвестиций. Лучше держать руку на пульсе, ведь ветры судьбы переменчивы и капризны.

И это означало, что Эверси смогли сэкономить приличную сумму, украшая дом к Большому балу.

Тэнзи с Энни стояли перед платяным шкафом и изучали ряд платьев так внимательно, будто Тэнзи королева и выбирает себе фрейлин.

Сияющее лицо камеристки сохраняло несколько рассеянное выражение. Наконец она повернулась к Тэнзи и выпалила:

– Ой, я должна вам кое-что рассказать, мисс Дэнфорт! Мы через неделю обвенчаемся! Мой Джеймс и я!

– О, Энни! Это чудесная, чудесная новость!

Она повернулась и быстро обняла девушку, от чего обе они покраснели.

– Все благодаря деньгам из «Свиньи и свистка». За обслуживание столиков. Нэд Хоторн считает, что Джеймс очень хорошо управляется с посетителями. Мы просто не знаем, как вас и благодарить за то, что порекомендовали его.

– Так приятно слышать! Говорят, «Титания» – очень подходящее второе имя для новорожденных девочек, – поддразнила она.

Энни сильно покраснела и как будто потеряла дар речи от удовольствия.

– Ну, а сегодня мы вас нарядим, как настоящую герцогиню, мисс Дэнфорт, – сказала она наконец.

Тэнзи застыла.

Но вообще-то естественно, что слухи достигли кровотока семейства Эверси, и, разумеется, кому, как не слугам, знать все об ухаживаниях Стэнхоупа.

Она немедленно расправила плечи, как будто это ухаживание – подбитый свинцом плащ и его нужно удержать изящно.

За последние две недели Тэнзи не сделала ни единой попытки очаровать кого-либо, но не похоже, чтобы Стэнхоуп и прочие это заметили. Когда они отправлялись на прогулку, он без устали весело болтал, или безрассудно правил пролеткой, или скакал верхом рядом с ней.