И тут же его желудок неприятно заныл от нехорошего предчувствия.

Это была Ольга Позднякова.

– Ну, Ольга Васильевна, как это вы можете помешать! – выдавил он из себя с кислой улыбкой.

– Ну, тогда поговорим! – Она тяжело поставила локти на стол и уставилась на Лампасова насмешливым взглядом.

– О чем, Ольга Васильевна? – осведомился тот, пряча глаза.

– А вот об этом, – и она швырнула на стол несколько снимков.

Лампасов похолодел: его засняли в тот момент, когда он получал из рук секретарши Громыко чертовы кассеты. И внимательно их рассматривал.

«Думал же я, что не надо это делать у Алинки! – запоздало расстроился Лампасов. – Знал ведь, что нельзя смешивать одно с другим!»

– Вячеслав Андреевич, хлеба желаете? – раздался над его плечом угодливый голос.

В этом ресторане было такое традиционное развлечение – двое специальных официантов приносили на серебряном подносе несколько сортов нарезанного хлеба, и клиент пальцем показывал на приглянувшиеся ему кусочки, которые младший официант специальными щипчиками перекладывал к нему на тарелку. Лампасову этот цирк нравился, но сегодня было не до того. Он зыркнул на официантов, и тех словно ветром сдуло.

– Хорошие фотографии? – осведомилась Позднякова, выждав для приличия минуту-другую.

– Чего вы хотите? – процедил Лампасов.

– Хочу, чтобы ты подписал кое-какие бумаги, – она расстегнула портфель и положила перед ним несколько листков. – Заявление об уходе со службы по собственному желанию… отказ от претензий по пятну застройки на Юго-Западе… ну и еще, для комплекта, – согласие на развод и отказ в пользу своей жены от прав на фирму «Максиформ».

– Так это Марго сработала! – прошипел Лампасов. – Ну уж нет! Что это я сам себе удавку на горле затягивать буду? Да что мне, собственно, грозит? Ну, фотографии…

Он смахнул листки со стола.

– Ты, Слава, ничего не понял, – усмехнулась Позднякова, на лету подхватив бумаги. – Насчет удавки – это ты очень вовремя вспомнил! Правда, смертной казни сейчас нет, но максимальный срок тебе гарантирован!

– Какой срок? Какая казнь? – забормотал Лампасов. – О чем это вы?

– Об убийстве журналистки Серебровской! Сам знаешь – милиция сейчас землю роет, ищет убийцу! А тут – такой удачный кандидат! Кассеты у Серебровской пропали? Пропали! А куда они девались? Да вот же их тебе прямо в руки передают! А кто кассеты украл – тот и Лену придушил! Не сам, конечно, но по твоему заказу! Так что не отвертеться тебе, Вячеслав Андреевич! Тем более что в прокуратуре у меня связи хорошие… я им только намекну… люди они понятливые! Два раза повторять не придется!

Лампасов застонал.

Позднякова говорила правду: в прокуратуре у нее очень хорошие связи. Так что, если захочет, она его по стенке размажет. В пыль сотрет.

– Подписывай, Слава, подписывай! – усмехнулась Позднякова. – Лучше где-нибудь в провинции начать все сначала, чем на нарах до конца жизни с боку на бок по команде переворачиваться!

Лампасов схватился за голову: ничего другого ему не оставалось.

– Ваши щи! – торжественно произнес официант, подкатывая к столу тележку с фарфоровой супницей.