— Все свои!

После чего попросил обоих убрать оружие (командир тоже изловчился выдернуть из кобуры длинноствольный маузер) и поспешно представил их друг другу:

— Господин ротмистр, доверенное лицо его высокопревосходительства генерала Деникина. Господин штабс-капитан, помощник начальника по строевой части курсов красных командиров, член нашего боевого штаба. Прошу вас, господа, взаимно довериться друг другу, ибо мне известна ваша преданность нашему святому делу!

Ротмистр криво усмехнулся и опустился в кресло. Штабс-капитан, не спуская с него пытливого взгляда, тоже уселся на предложенный ему стул.

— Вы можете, господин ротмистр, говорить без стеснения, — напомнил Николай Николаевич, — как я уже имел честь сообщить вам, господин штабс-капитан — член нашего боевого штаба. Это очень хорошо, что он присутствует при нашей встрече. Он лучше поймет все, что вы сообщите, и точнее расскажет о наших делах. Прошу вас, господин ротмистр.

Посланец Деникина коротко охарактеризовал обстановку, несколькими географическими пунктами обозначил линию фронта, прибавив, что за истекшие двое суток она, безусловно, еще более приблизилась к столице, и особо подчеркнул, что главнокомандующий генерал Деникин требует немедленных и достаточно энергичных акций в Москве.

— Что я могу доложить его высокопревосходительству? — спросил он.

— Выступление состоится в течение ближайших трех дней… — сообщил штабс-капитан.

— Точнее! — строго перебил его ротмистр.

— Пока это предел точности, — с еле уловимой ноткой раздражения в голосе ответил штабс-капитан.

— Как же мы узнаем о начавшемся выступлении? — столь же строго спросил ротмистр.

Штабс-капитан твердо выдержал его взгляд. Отвечал четко, но сухо:

— Узнаете немедленно. Основная цель нашего удара — захватить телеграф и радио. Силы паши недостаточны, чтобы удержать власть в Москве, но несколько часов мы продержимся. И как только в наших руках окажутся радио и телеграф, немедленно объявим на весь мир, и прежде всего по всем фронтам, что Советская власть пала. Мы уверены, что это откроет дорогу в Москву генералу Деникину.

— Родина не забудет вашего подвига! — торжественно произнес ротмистр и тут же спросил: — Но вы сказали, что силы ваши недостаточны. Каким же способом надеетесь достичь успеха? Я имею в виду захват телеграфа и радио.

— Посредством отвлекающего маневра, господин ротмистр, — с подчеркнутой любезностью ответил штабс-капитан. После короткой паузы добавил: — Некоторые детали оперативного плана еще уточняются. Полагаю, для штаба верховного главнокомандующего эти детали не представляют интереса. Важен финал. Чтобы на всех фронтах получили сообщение, что власть Советов свергнута и Москва освобождена от большевистского ига. Не так ли, господин ротмистр? Так вот, как я уже имел честь вам сообщить, в течение трех суток, считая с завтрашнего дня, такое сообщение будет передано из Москвы. Ну а все дальнейшее, в том числе и наша жизнь, господин ротмистр, будет зависеть от вас, от оперативности вашего штаба, от того, как скоро придете вы в Москву довершать начатое нами.