— Вам очень хочется, чтобы я за собой хвост привел? — огрызнулся Черепанов.

— Веди, если жизнь надоела… — хмуро усмехнулся Соболев. И, немного помолчав, спросил: — А что, был хвост?

— Может быть, просто показалось… — Черепанов пожал плечами. — Но береженого бог бережет. Пришлось покрутиться вокруг Балчуга и подойти по Кадашевской.

Он ждал, что его предусмотрительная осторожность заслужит одобрение, но собеседник молчал, и Черепанов решил набить себе цену:

— Щепкин, председатель «Национального центра», на чем сгорел? Хвоста к нему привели. И амба…

— Хватит! — оборвал Соболев, — Давай без болтовни, ближе к делу!

Черепанов спросил:

— Сегодняшнюю «Правду» читали?

— Читал «Известия», — ответил Соболев.

— Это одно и то же. Текст идентичный. Как видите, сведения мои оказались совершенно точными.

— Самого-то не будет, — произнес Соболев.

— Будет! — уверенно возразил Черепанов.

— Не поименован.

— Ишь чего захотели! — язвительно усмехнулся Черепанов, — Мало вам, что всю партийную знать перечислили?

Лицо его исказилось злобной, почти болезненной гримасой, и он процедил сквозь зубы:

— Не боятся! — и, как бы успокаивая себя, закончил: — А напрасно…

— А чего им вас бояться? — с откровенным пренебрежением отозвался Соболев. — Вы все давно уж хвосты поджали. Только вас и бояться!

Но землистым щекам Черепанова пошли темные пятна. Словно задыхаясь, он выдавил вопрос:

— А вас?

— Нас они еще не знают, — как-то врастяжку произнес Соболев. — А когда узнают, некому будет бояться.

Черепанов снова скривился: столько презрения было в голосе анархистского вожака. Но пришлось стерпеть. Пока нужны, вот как нужны! Без них с большевиками не совладать.

— Вы еще не знаете, зачем собираются товарищи большевики, какой вопрос будут обсуждать, — сказал он, загадочно улыбаясь.

— Какой? — равнодушно спросил Соболев. Черепанов опасливо оглянулся и понизил голос:

— Об эвакуации большевиков из Москвы и сдаче Москвы Деникину. Теперь вы понимаете, до чего докатились товарищи комиссары!

— Это, конечно, собачья брехня, — спокойно возразил Соболев. — Не за этим они собираются. Только нам это безразлично. Они пусть обсуждают, что хотят, а мы будем с ними разговаривать на языке динамита.

— А вы успеете обернуться Москва — Красково и обратно? — деловито осведомился Черепанов.

Соболев, насупив брови, метнул на него пристальный и тяжелый взгляд:

— Много знаете…

— Мы же верные союзники в борьбе за революционные идеалы! — высокопарно произнес Черепанов. — Союзники на жизнь и на смерть!

— Умирать не собираемся, — жестко сказал Соболев. — Они пусть умирают… Ну, хватит, однако, воздух ворошить, господин хороший! — Давай ближе к делу! Мне нужен план помещения и все подходы к нему.

— Обойдемся без бумаги, — сказал Черепанов. — В этом здании, Леонтьевский, восемнадцать, раньше помещался наш ЦК. Так что, понимаете, я знаю здание и все подходы к нему как свои пять пальцев…

— Да я-то не знаю! — грубо оборвал его Соболев.

— Я вас сам проведу, — сказал Черепанов, — и укажу самый удобный подход.

— Не сдрейфишь?

— Наша партия не меньше вашей заинтересована в успешном исходе операции.