Подводы с сеном выехали на Рязанское шоссе и часа через два благополучно добрались до дачного поселка Красково. Довольно долго кружили и петляли по узеньким проулкам и просекам, пока не подъехали к двухэтажной деревянной даче, стоящей в глубине густого сада. Там возчики дали короткий роздых лошадям, после чего снова выехали на шоссе и двинулись в сторону Коломны. Ни груза, ни сопровождающих его красноармейцев с ними уже не было.

На другой день Васька Азаров, теперь уже не в командирской форме, а в отлично сшитой темной пиджачной паре, выехал в Москву в извощичьей пролетке, запряженной резвым гнедым рысаком. В ногах у него стояли две корзины, наполненные отборными, одно к одному, ярко-красными яблоками.

Яблоки Васька Азаров отвез в большой дом на углу Тверской и Козицкого переулка. В этом доме в просторной комнате полуподвального этажа проживал дружок его и соратник по подпольной организации Сашка Розанов, работавший, а точнее сказать, числившийся токарем в ремонтно-механической мастерской, расположенной в одном из Вятских переулков, неподалеку от Савеловского вокзала.

Михаил Степанович, верный своей привычке никуда и никогда не опаздывать, выработанной долгими годами нелегальной подпольной работы, пришел на заседание за десять минут до назначенного срока.

В вестибюле двухэтажного особняка в Леонтьевском переулке было оживленно и шумно. Стояли кучками и переговаривались. Всех интересовало, будет ли на заседании Ленин.

О том, какой вопрос будет обсуждаться на заседании, большинство собравшихся знало или по крайней мере догадывалось. Сообщение Всероссийской Чрезвычайной Комиссии о раскрытии контрреволюционного заговора было опубликовано во всех центральных газетах еще два дня назад. Все понимали, что обойти молчанием такое событие невозможно. И ждали подробностей, так как всем предстояло завтра выйти па общерайонные митинги и собрания по фабрикам и заводам.

К Ольминскому подошла пожилая женщина, секретарь партийной ячейки крупной текстильной фабрики.

— Вы не знаете, Михаил Степанович, кто будет выступать с сообщением? Сам Дзержинский?

— Этого я не знаю, — ответил Михаил Степанович, — но, конечно, это будет вполне информированный товарищ. И, конечно, он сумеет дать исчерпывающий ответ на все наши вопросы. — И, добродушно улыбнувшись, добавил: — Поспешим в зал, а то как бы нам с вами не остаться без места.

Ровно в шесть часов заседание Московского комитета РКП (б) было открыто.

Чуть позже высокий плечистый человек, в кожаной куртке и хромовых сапогах, с выбивающимися из-под фуражки прядями жестких темных кудрей, прошел во двор четырехэтажного кирпичного дома по Казарменному переулку. Он огляделся и, не обнаружив ничего подозрительного, спустился в одну из квартир полуподвального этажа.

Следуя друг за другом с небольшими интервалами, но пять — десять минут, в ту же квартиру спустились еще три человека.

Последним явился красавчик Яша Глагзон. Он остановился на пороге, франтовато одетый, в отличном темно-сером костюме и новеньком щегольском макинтоше, в кепочке с прямым козырьком и хлыстиком в руке, и отвесил общий элегантный поклон.