Под конец своей жизни Катон вступил в открытый конфликт с Юлием Цезарем, который последовал по стопам Суллы и объявил войну Римскому сенату. В 49 году до нашей эры Юлий Цезарь со своими легионами перешел Рубикон, сказав свою знаменитую фразу «Жребий брошен!» («Alea iacta est»). Остальное, как говорится, — история: после первоначальной неудачи Цезарь разгромил армию сената в битве при Фарсале в Греции. Катон отказался сдаваться и отступил со своими войсками в Утику — она находится на территории современного Туниса, — но Цезарь настиг его и в битве при Тапсе окончательно разгромил армию Катона и его союзников. Тот не хотел попасть в плен, потому что Цезарь наверняка использовал бы его в своих политических целях. Поэтому Катон поступил весьма по-римски: покончил жизнь самоубийством. Вот как об этом рассказывает нам Плутарх:
Он обнажил меч[109] и вонзил себе в живот пониже груди; больная рука не смогла нанести достаточно сильного удара, и он скончался не сразу, но в предсмертных муках упал с кровати, опрокинув стоявший рядом столик со счетною доской, так что рабы услышали грохот, закричали, и тут же в спальню ворвались сын и друзья. Увидев его, плавающего в крови, с вывалившимися внутренностями, но еще живого — взор его еще не потускнел, — они оцепенели от ужаса, и только лекарь, приблизившись, попытался вложить на место нетронутую мечом часть кишок и зашить рану. Но тут Катон очнулся, оттолкнул врача и, собственными руками снова разодрав рану, испустил дух.
Услышав о смерти Катона, Цезарь разочаровано воскликнул: «Катон, ненавистна мне твоя смерть, потому что и тебе ненавистно было принять от меня спасение!» Теперь вы понимаете, почему Сенека считал этого человека истинным образцом стоической добродетели.
После этих историй о суровых испытаниях, о пытках, одиночном заключении и готовности пожертвовать жизнью, чтобы не поступиться честью, вы можете решить, что стоицизм — система очень требовательная, почти на грани возможного. Как однажды спросил меня в интервью мой коллега философ Найджел Уорбертон: «А как же насчет обычной жизни[110], где люди не сталкиваются с подобными крайними обстоятельствами, требующими проявления величайшего мужества и стойкости?»
Хороший вопрос, и ответ на него достаточно прост. Истории о великих деяниях не только вдохновляют нас, не только будят в нас все лучшее и усиливают нашу веру в человека, но и напоминают о том, насколько проще и безопаснее стала сегодня жизнь для большинства из нас. Разве требуется так уж много мужества, чтобы противостоять боссу, который плохо обошелся с вашим коллегой? Худшее, что с вами может случиться, — это увольнение. Но ведь вас не будут пытать и не посадят в одиночную камеру, как Стокдейла, так неужели трудно вести себя достойно и честно в повседневной жизни? Если на то пошло, сохранить свою честь можно и не прибегая к жестокому самоубийству, как Катон. Только представьте, насколько лучше стал бы наш мир, если бы все мы каждый день проявляли чуть больше мужества, мудрости, умеренности и боролись против несправедливости. Стоики верили в то, что истории о таких людях, как Катон и Стокдейл, помогают нам увидеть вещи в перспективе и стать немного лучше.