— Твоему предку виднее, — ответил Пашков.

Отец Марата, Хамитяй Хамзяевич Ахметов, еще несколько лет назад работал носильщиком на Курском вокзале. Затем ему удалось сделать какую-то не совсем ясную, но поистине головокружительную карьеру. Теперь Ахметов-старший даже на родительские собрания в две тысячи первую школу подкатывал на собственном «Роллс-Ройсе», который сопровождал джип с личной охраной. Кроме того, поговаривали, что у Хамитяя Хамзяевича был теперь остров в Тихом океане и множество другой недвижимости как в России, так и за рубежом…

Спектакль продолжался. На сцене по-преж нему порхали, плясали, пели и произносили монологи. В явный диалог никто из актеров упорно не вступал. Видимо, это не укладывалось в концепцию Генриха Прошечкина. Десятый «Б» начал откровенно скучать. Даже Андрей Станиславович и Светлана Сергеевна тихо завели какой-то свой разговор.

Правда, среди остальной публики находилось немало фанатов российского концептуального авангарда. Они постоянно хлопали. А порою с восторженными придыханиями отмечали «несомненные художественные находки режиссера».

Вдруг десятый «Б» с изумлением заметил, что на сцену из-за кулис вышел новый персонаж, который явно не имел никакого отношения к спектаклю Прошечкиных. Впрочем, остальная публика этого не поняла. И с прежним восторгом наблюдала за развитием «тонкого современного концептуального замысла». Ребятам же, равно как и Андрею со Светланой, было чему удивиться. Они хорошо знали вновь прибывшего. Человек с испещренным глубокими шрамами лицом служил у Хамитяя Хамзяевича Ахметова в должности старшего охранника. Звали его Олесь Убейволк. И тот, кто хоть один раз с ним сталкивался, знал: этот шутить не любит.

Правда, сейчас суровый охранник выглядел весьма экзотично. Он нежно нес в руках огромную корзину цветов.

— Видели? — с гордостью обратился к одноклассникам Марат. — Это мой сюрприз.

Ребята немо взирали на сцену. Каждый из десятого «Б» отчетливо ощущал: сейчас что-то произойдет.

Актеры на сцене, похоже, в свою очередь, удивились. Однако на всякий случай продолжали спектакль. Бородатые мужики завели новую песню на английском языке. Ведьмы, очередной раз взвыв, окружили мужественного охранника и, словно ведя хоровод, постарались потеснить чужеродное тело за кулисы. Однако они не на того напали.

Мужественный Убейволк, переживший гибель двух предыдущих хозяев, вышедший почти невредимым из множества схваток с врагами и двух взрывов, четыре раза побывавший в реанимации, совершенно не собирался уступать каким-то ведьмам. Грозно пробормотав: «Ну вы чего вообще, в натуре?» — он состроил зверскую рожу и попер напролом.

Ведьмы дрогнули. Зал бурно зааплодировал. А пожилой мужчина, сидевший позади ребят, воскликнул:

— Ай да Прошечкин! Какое современное прочтение тени отца Гамлета!

Десятый «Б» напряженно следил за дальнейшим развитием событий. Бурные аплодисменты несколько смутили Олеся Убейволка. Тем не менее он целеустремленно дошел до края сцены и, глянув прямым мужественным взором в зал, утробным басом осведомился: