Соломин почувствовал, как в лицо бросилась кровь, но он не знал, что сказать.

— И я не говорю о «шпионском деле», — укоризненно усмехнулся генерал, — ты его даже начать не успел, так что там и обсуждать нечего. Ты умудрился провалить даже ту квартиру, в которой встречался с женщиной!

Соломин закипел:

— Я что-то не пойму, Глеб Арсентьевич, к чему вы это…

— А это я к тому, что тебя все равно двигают вверх: с каждым твоим провалом все выше и выше! Ты никогда не думал, а зачем?

Соломин на мгновение смутился и тут же возмущенно фыркнул:

— Ну и зачем, по-вашему?

— А затем, что ты для них — «теленок». Да-да, как у бывалых колымских зэков: если идут в побег, то берут с собой молодого — как ходячую «консерву».

Соломин обмер:

— Что?!

— Ты «теленок», Юра, — зло рассмеялся генерал, — тебя растят лишь для того, чтобы лет через пять с пользой израсходовать. Будь ты поумнее, ты бы и сам дошел до этой мысли. Но это Павлов на три хода влево и на три хода вправо считает, а тебе думать не надо, ты — герой. Тебя «авторитеты» и так, типа, «уважают».

Соломин открыл рот, да так и замер.

И ровно в этот миг из мрачной ночной мглы раздался резкий вой корабельной сирены, и усиленный мегафоном голос с акцентом прокричал по-русски:

— Внимание! Судно «Электрод», приказ — остановиться! «Электрод»! Стоп-машина! Стоп! Это приказ!

Офицеры охраны, переговариваясь, смотрели на приближающийся катер. Он был еще далеко и подходил чуть по касательной. Ему явно не хватало сил соперничать с мощным, специально усиленным «Электродом», чтобы обогнать русское судно и выйти наперерез.

Где-то внутри в капитанской рубке послышались короткие команды бородатого командира. Юрий Максимович привстал, на мгновение повернулся спиной к пленному генералу и в тот же миг получил сокрушительный удар в затылок.

«Побег?!»

Полковник рухнул на палубу, сверху на него полетела дубленка генерала, и когда Соломин в полуобморочном состоянии все-таки сумел подняться, то понял, что Белугин обвел вокруг пальца всех. Генерал не стал прыгать через ближайший борт, он побежал к противоположной стороне палубы. И пока конвойные глазели на чужой корабль, а Соломин вставал, отбрасывая дубленку, Белугин был уже за пределами русской территории — в море.

— Там… — прохрипел Соломин и, шатаясь, бросился вслед за генералом.

Ему мешало пальто, дыхание сбивалось, перед глазами плыли фиолетовые и оранжевые круги, но он успел увидеть, как Белугин перевалился через фальшборт и исчез.

— За ним… — прохрипел Соломин, — побег…

Затем вслед генералу метнулась еще одна фигура, но Юра не мог сказать, что это было: человек, клуб тумана или дыма, а может, призрак. Мозг отказывался управлять его членами, и только дух толкал его вперед, а через секунду он тоже летел в морскую пучину. Мгновенный полет, удар, и круги заплясали в сумасшедшем русалочьем хороводе. Юра улыбнулся и провалился в темноту.

В первый миг Артему показалось, что он попал в кипящую бездну. Он бешено работал ногами и руками. Только не останавливаться! Только не замирать. Двигаться! Двигаться! Иначе смерть через пять, максимум через десять минут — дольше в такой воде при плюс четырех никто не продержится. Хотя он когда-то читал о спецподготовке боевых пловцов. Их специально подолгу тренируют в очень холодной воде. Такой спецназовец может проторчать в ледяной воде почти сутки. Все эти мысли пронеслись вихрем в голове адвоката, пока он рывками пытался всплыть вопреки второму закону Ньютона, преодолевая силу тяжести пальто, костюма, обуви.