— Вы не имели права опаивать его этим дурманом! Я вынужден буду подать жалобу на неправомерные действия в отношении моего подзащитного.
Павлов изо всех сил старался говорить не эмоционально, но это не получалось: слишком уж многое связывало его с новым оппонентом.
— Подавай! Бумага все стерпит.
— Юрий Максимович, я вас предупреждаю официально как руководителя оперативно-следственной бригады, — Артем говорил негромко, но очень четко и резко.
Сидящий за столом без галстука, с засученными рукавами, в несвежей рубашке и мятых брюках Соломин равнодушным пустым взглядом гипнотизировал треснувший плафон на потолке капитанской каюты, которую он занял по праву руководителя экспедиции. Весь его вид говорил, насколько его не трогают слова бывшего товарища, который теперь явно ищет удобного случая подставить ему подножку и вконец испортить и так не заладившееся с самого начала дело. Соломин нарочито громко и протяжно зевнул, потянулся и ответил в пустоту:
— Что воля, что неволя. Все равно.
— Юра, что с тобой? — подался в его сторону Артем, и Соломин моментально среагировал и отодвинулся вместе со стулом подальше.
Артем покачал головой и отступил к двери:
— Знаешь, Юра, а ведь совсем скоро все это закончится. Не будет ни Торна, ни дела, ни следствия. Как дальше-то жить будем, Соломин? А? Подумай…
Соломин сдвинул брови.
— Сам подумай, Павлов! Тебя это также касается.
Дверь глухо скрипнула и с чмоканьем захлопнулась, разделив бывших сокурсников и друзей.
Несогласен
Полярная ночь не позволяла разглядеть всех стоящих на причале. Два микроавтобуса с норвежскими сине-красными крестами на борту, три внедорожника, человек пять-шесть возле них. Чуть в стороне еще группа. Два внедорожника и две легковые машины с российским триколором на капоте. Трое мужчин: штатский, полковник-пограничник и адмирал в черной шинели и фуражке. Для обмена всё и все были готовы.
«Электрод» уже час как закончил швартовку и вывесил флажки приветствия. Трап со стороны корабля охранял матрос в коротком бушлате. Снаружи, на причале, два человека в военной форме: российский морской пограничник и норвежский пограничный инспектор. На палубе никто больше не появлялся.
В 15.00 местного грумантовского времени на палубе появились девять человек. Торн Джоханссон, он же Томми Хоуп, в окружении четырех офицеров федеральной службы охраны. Перед ним шел Соломин и полковник «х-совец». Замыкали процессию еще один «х-совец» и адвокат Павлов. И уже на берегу к ним присоединились российский консул, адмирал и пограничник.
Со стороны порта выдвинулась точно такая же колонна. Видимо, число людей с обеих сторон было оговорено. И лишь тогда Павлов наконец-то увидел человека, которого вели в кольце четверо норвежских полицейских. Это был преподаватель спецдисциплины «Семь А», кавалер ордена Красной Звезды, заслуженный работник органов безопасности, заместитель руководителя госбезопасности страны, коллекционер жаб, жизнелюб и балагур генерал-майор Глеб Арсентьевич Белугин.
Павлов затряс головой. До этого момента ему никто не сообщал, как произойдет обмен и кто стал «товаром» с норвежской стороны. Он и не проявлял излишнего любопытства; в таких щекотливых вопросах, как разведка и контрразведка, не доверяют любопытным, а лучшим качеством считается немногословность.