Теоретически это могла быть служба, как-то сопряженная с внешней разведкой, и это был бы самый паршивый вариант. Соломин прекрасно знал эту традицию разведки отвечать противнику равно. Арест «норвежца» вполне мог вызвать ответную реакцию — либо в Норвегии, либо, что вероятнее, в Британии.
«И что они мне скажут? — напряженно думал Соломин. — Не трогай этого козла, а то и наши ребята попадут под удар?»
Но для подобного требования они попросту опоздали. «Норвежец» Торн Джоханссон уже был задержан, и уже было ясно, что это не норвежец и настоящий профессионал. Таких не выпускают по звонку из сопредельной службы.
«Может быть, Павлов-старший кому-нибудь пожаловался?.. Вкупе с Павловым-младшим, например…»
Соломин вздохнул. Предполагать подобное не хотелось. До этих пор оба Павловых вели себя вполне этично и в случае нападения обязательно и заблаговременно предупреждали: «Иду на «вы».
В тяжких размышлениях Соломин закрыл сейф, затем кабинет, прошел коридором энное количество метров, а тревога все нарастала и нарастала! Он понятия не имел, кто именно намерен выгородить шпиона, а главное, Соломин не представлял, что лично он сможет противопоставить, если давление окажется и впрямь сильным. Насколько он знал обычаи разведки, а он их знал превосходно, могло дойти даже до самых крайних, самых не джентльменских мер. И если кто и мог предотвратить фатальный исход, так это зампредседателя Белугин, но вот станет ли Глеб Арсентьевич вступаться за столь мелкую сошку, как Соломин?
— Ну, вот я и в Хопре…
Прямо перед ним была дверь с номером 415.
— Пришли? — поднялся навстречу полковник. — Замечательно. Едем.
«Икс»
Пока его везли, Соломин успел удивиться несколько раз. Во-первых, тому, что он, неплохо знающий Москву, обнаружил на выезде со МКАД совершенно ему доселе неизвестную, закрытую «кирпичом» дорогу. Во-вторых, тому, что, кадровый разведчик с массой контактов и неформальных связей, Соломин об этом четырехэтажном «пансионате» не знал ровным счетом ничего. И в-третьих, его несколько удивила дотошность при досмотре. Его личность многократно сверили, а в конце остановили, жестом попросили поднять руки, провели сканером по бокам, развернули, исследовали спину и живот и протянули пропуск.
— Генерал Заславский ждет вас.
Соломин, сжатый, как пружина, прошел в генеральский кабинет и замер. Заславский — худой, абсолютно не имеющий растительности на голове и, казалось, даже без бровей и ресниц — навстречу не встал, руки не подал, а просто кивнул на одинокий стул у своего стола:
— Садитесь, Соломин.
Начало было хреновым, а обращение — вот так вот, по фамилии — обещало впереди только неприятности.
— Сразу скажу две вещи: я возглавляю отдел «X», вам, скорее всего, неизвестный, а вопрос, по которому я вас пригласил, касается и вашего «норвежского дела».
«Еще бы он не касался!» — язвительно подумал Соломин, но вслух — очень осторожно — спросил другое:
— А что за отдел?
— Собственная безопасность, — серьезно ответил генерал, — контрразведка контрразведки.
«Ну, я попал…» — понял Соломин.
— И именно поэтому, — продолжил генерал, — вовсе не Торн Джоханссон интересует меня более всего.