Это было уже какое-то наваждение – она действительно говорила с ним так, как могла говорить мать с сыном о его подружке, которая ей чем-то не нравится.

– Так вот о княжне…

Белецкая снова закурила.

– Тебе надо забыть о ней, дружок. Забыть раз и навсегда. Потому что иначе она погубит тебя. Да-да, именно погубит. Она, конечно, славная, очень славная девушка… Но вы с ней из разных миров. Совершенно разных. Мир, о котором пишет Бунин, для тебя какое-то стародавнее прошлое, которого, может быть, и не было вовсе. А для нее это реальная жизнь. Ее жизнь. Тот мир, в котором живем мы с тобой, к которому мы принадлежим, она себе даже не представляет. Чтобы вам быть вместе, надо чтобы один полностью отказался от своего мира, ушел из него… Но это не значит, что он сможет жить в другом, станет там своим. Не станет. Будет вечно чужим.

Ребров ошеломленно молчал. Вот уж к чему он был не готов, так к разговору об Ирине.

– И почему именно сегодня ты решила сказать мне это? – с трудом выдавил он из себя.

– Потому что это наша последняя встреча, – легко улыбнулась Белецкая.

– Почему? – ошеломленно спросил Ребров.

– Потому что в Нюрнберг приезжает мой муж, генерал Белецкий… Что ты на меня так смотришь? Я что, такая страшная, что у меня не может быть мужа?

– Нет, конечно… А зачем? – беспомощно спросил совершенно сбитый с толку Ребров.

– Что за вопрос! – опять потрепала его по голове Белецкая. – А ты не допускаешь мысли, что он по жене соскучился?.. Эх ты, разведчик! Военную тайну хочешь выведать?

– Какую еще военную тайну?

– Такую – он приезжает по какой-то служебной надобности. А так как он генерал, то надобность эта военная.

Его направила сюда Москва. А я очень удачно оказалась здесь же. Вот такое удобное совпадение. Все будут думать, что он приехал ко мне. А он будет заниматься какими-то своими таинственными делами…

– Я вот все думаю, зачем к нам генерал Белецкий пожаловал?

Таким был вопрос, которым Реброва встретил Филин, когда тот вошел в его кабинет. Правда, ясно было, что и этот вопрос и последующий он задавал не столько Реброву – откуда тому было знать! – сколько сам себе.

– Что ему тут делать? Неужели действительно только для встречи с женой…

– Он не поэтому приезжает, товарищ генерал, – отрапортовал Ребров. – Не для свидания с женой.

Филин удивленно уставился на него.

– Что значит не поэтому! Ты откуда можешь это знать? А ну-ка, колись давай, да до самого дна!

– Белецкая, его жена, проговорилась своей подруге, что генерала прислала Москва…

– Москва? – перебил его Филин. – Погоди… Белецкий – политический советник руководителя Советской военной администрации в Германии. И Москва направляет его из Берлина в Нюрнберг… Не ставя здесь никого в известность, даже Руденко… Под видом свидания с женой, а на самом деле совсем с другой целью… Москва, Москва… – привычно уже покачал головой то ли укоризненно, то ли изумленно Филин. – Ладно поехали к Руденко. Мало нам Белецкого, так еще Черчилль свинью подложил!

– А что Черчилль?

– Что Черчилль!? Ты что же – ничего не знаешь? Ну, ты, брат, даешь? Где же это тебя носит, что ты про дедушку Черчилля ничего не слышал? Знал бы такие места, сам туда отправился.