Барон внимательно посмотрел на Олафа, и это не был взгляд больного человека. Глаза его были холодны, строги и непреклонны.
«В 1945 году я сказал генералу Паттону, что Рейхсбанк во Франкфурте – идеальный депозитарий для золота, оцененного в 43 миллиона долларов. Но в соответствии с договоренностями, достигнутыми на совещании Большой тройки, эта часть Германии по окончании боев отойдет под контроль русских. Так что нам надо убрать все это отсюда до их прихода… Там были золотые слитки, монеты, ящики с тремя миллиардами рейхсмарок, саквояжи с добром, конфискованным немцами у узников концлагеря…»
Полковник Бернард Бернштейн, финансовый советник генерала Дуайта Эйзенхауэра, главнокомандующего армией США в Европе
Глава VI
И тайное становится явным
Невидимые птицы наполняли лес своим беспечным щебетанием, запахи весны кружили, и если бы не дым от сигареты Белецкой, можно было бы забыть обо всем. Они сидели в машине, которую Ребров загнал на опушку как можно глубже, в самые кусты, рискуя завязнуть. Положив руки на руль, он смотрел прямо перед собой, не зная, как начать неминуемый и тяжелый разговор. Белецкая курила, изредка поглядывая на него и, кажется, о чем-то догадывалась. После той ночи, когда Паулюс впал в истерику, они встречались несколько раз. Эти встречи были торопливые, рискованные, неудобные, все было как-то наспех, второпях. Белецкая один раз даже пошутила, что чувствует себя школьницей, которая боится, что ее застукают родители. А у Реброва чуть не вырвалось, что ему все время кажется, что в ее отношении к нему иногда проглядывается что-то материнское и потому он чувствует себя не очень комфортно. Слава богу, хватило ума промолчать.
Но теперь надо было решительно прекратить эти странные отношения, ни с того ни с сего возникшие между ними, пока не разразился никому не нужный скандал. И надо было найти слова, чтобы объяснить ей все правильно, чтобы она поняла. Почему-то это казалось очень важным.
– Ему удалось встретиться с женой? – вдруг спросила она, выбросив сигарету.
– Кому? – не понял Ребров.
– Паулюсу.
– Вроде бы нет.
– Значит, мы его обманули?
– Почему обманули? Просто не смогли. Успели только привезти сына. В конце концов, здесь американская зона оккупации, они решают. Ему пообещали привезти жену в Союз…
– И как он это воспринял?
– А как он должен был это воспринять?
Ребров почувствовал легкое раздражение. Вот еще нашла тему!
– В конце-концов, он военнопленный, а не почетный гость. И вполне мог сидеть рядом с Герингом и Кейтелем и думать, повесят его или расстреляют.
– Как ты молод, – вдруг задумчиво сказала она. – Замечательно молод. Упоительно. Наверное, поэтому мне хочется давать тебе советы и предостерегать, как моего сына.
– У тебя есть дети? – удивленно спросил Ребров. Хотя чему тут, спрашивается, было удивляться?
– Да. Два мальчика. Мне их так не хватает – Белецкая посмотрела на Реброва и улыбнулась.
Она опять смотрела на него именно по-матерински. С любовью и желанием о чем-то предупредить…
– Ты явно хочешь мне что-то сказать?
– А ты разведчик! – Белецкая ласково погладила его по голове, растрепала ему волосы. – Все-то он знает, все-то он видит, все примечает! Да, я хочу тебе кое-что сказать. Про княжну Куракину…