А когда ты превращаешь человека в свою собственность, то и сам становишься его собственностью. Это двусторонний процесс. Когда ты низводишь человека до раба, он тоже низводит тебя до раба. А когда ты очень боишься, что другой человек тебя бросит, ты готов идти на компромиссы, на любые компромиссы.

Ты увидишь, что это происходит со всеми мужьями и женами. Они пошли на компромисс, продали свою душу – и все только потому, что не могут быть одни. Они боятся, что муж или жена их бросит. И что тогда? Одна мысль об этом их пугает, приводит в ужас.

Способность быть одному – это способность любить. Это может показаться парадоксальным, но никакого парадокса здесь нет. Это экзистенциальная истина: только тот, кто способен быть один, способен любить, делиться, проникать в самую глубь другого человека – при этом не подчиняя его себе, не становясь от него зависимым, не низводя его до вещи и не превращаясь в его раба. Такой человек предоставляет другому полную свободу, потому что знает, что, если тот уйдет, он будет так же счастлив, как и сейчас. Другой человек не может забрать у него счастье, потому что не он его дал.

Тогда почему они хотят быть вместе? Теперь это не потребность, а роскошь. Попытайся это понять. Любовь настоящих людей – это роскошь, а не потребность. Им нравится делиться: в них столько радости, что они хотят излить ее на других. И они знают, как сыграть соло на инструменте своей жизни.

Флейтист умеет наслаждаться игрой на флейте в одиночестве. И если ему встретится человек, играющий на табле, они смогут получить наслаждение от совместной игры, от рождения гармонии между флейтой и таблой. Они оба получат наслаждение, оба поделятся друг с другом своим богатством.

Но общество состоит из людей, которые нуждаются в ком-то еще, которые так или иначе друг от друга зависят. Дети зависят от родителей – но помни, что и родители зависят от детей. Это не так очевидно, но это правда – просто нужно суметь ее отыскать. Мать не может жить без своего ребенка. Конечно, ребенок тоже не может жить без матери, но и она без него не может.

Все члены семьи друг от друга зависят, друг за друга цепляются. Это дает им определенное чувство комфорта, защиты, безопасности. А сами семьи зависят от других семей. Люди зависят от церкви, от клубов, от общества. Это огромный мир, состоящий из зависимых людей, из недорослей, незрелых как дети.

Совсем другое дело, на мой взгляд, – коммуна. Это не общество, это группа людей, где каждый человек способен быть один, но хочет быть вместе с другими, чтобы получился огромный оркестр бытия. Коммуна – это независимость, здесь никто ни от кого не зависит.

Поэтому очень часто люди, приехавшие в мою коммуну, говорят мне: «Здесь каждый так счастлив наедине с собой, что кажется, будто никому нет ни до кого дела». Особенно это чувствуют новички, им кажется, что людям здесь все безразлично. Но это не так, им не безразлично. Просто вы из общества, где все друг от друга зависят. А здесь не общество – точнее, не такое, к которому вы привыкли. Здесь каждый наслаждается своим естеством, и никто ни к кому не лезет, никто не вмешивается в чужую жизнь.